Вторая жизнь
Шрифт:
А сейчас двигай, перешивай погоны и петлицы и отпаривай форму.
Утром восемнадцатого мая я подъехал к подъезду N2 ДОСа, там уже нетерпеливо топтался невысокий, полный подполковник.
Увидев меня, он демонстративно взглянул на часы, лежавшие у него на ладони, после чего закрыл крышку и убрал их в карман.
Я выскочил из машины и хотел, было, рапортовать, но не успел.
– Смиррна,- скомандовал толстяк. Я вытянулся, боясь лишний раз вздохнуть.
Климов. нахмурив брови, задумчиво
Затем, подойдя вплотную, подергал за пряжку поясного ремня. Та, начищенная с утра, сверкала под лучами утреннего солнца, точно также сверкали яловые сапоги.
– Вольно!- скомандовал офицер.
– Умеют ведь, чертяки, когда захотят, - сказал он в никуда.
Я ощутимо расслабился. Но это был еще не конец.
Климов подошел к машине. С невозмутимым лицом поглядел на свежевыкрашенные колеса с белыми ободками.
– Открой капот!
– приказал он, извлекая из кармана белый платок.
Я быстро выполнил приказ и вновь встал по стойке "Вольно".
Подполковник провел платком по головке блока цилиндров. После чего удивленно начал разглядывать, оставшуюся белой, материю.
Ткнув еще в паре мест, он приказал закрыть капот, и опустить задний борт. После того, как с надеждой заглянув туда, не нашел к чему придраться, он скомандовал мне.
– Садись в машину, едем в комендатуру, надеюсь, адрес знаешь?
– Так точно, товарищ подполковник, знаю, - браво доложил я и, усевшись за руль, завел двигатель. В голове царило полное уныние.
– Это что, он так каждый день меня проверять будет!
– билась в мозгах единственная мысль.
– Я же чокнусь от такого контроля.
Утешало одно, мой предшественник Вася Грищенко ведь как-то дослужил до дембеля.
Я уже хотел нажать на газ, когда Климов сообщил:
– Еще минуту погоди.
Через эту минуту дверь подъезда распахнулась и оттуда выбежала симпатичная, немного полная, девушка. В руках у нее был портфель.
Она открыла заднюю дверь и, усевшись на сиденье, поздоровалась со мной.
В животе ощутимо похолодело. Эту девицу я знал. Последние полгода она частенько заходила в бар в компании подружек и беззастенчиво клеила меня.
Она ничего больше не сказала, но пока мы ехали до университета, куда ее приказал отвезти отец, в зеркале я видел ее довольное лицо.
Пока мы ехали до комендатуры, я успел придти в себя и размышлял, чем для меня может грозить такое знакомство. И пришел к выводу, что пока особо ничем.
Высокие металлические ворота распахнулись сразу, как только я просигналил.
Стоило подполковнику опустить ногу на землю, как к нам уже бежал старлей с повязкой "дежурный по комендатуре" и орал: - Смирна.
Пришлось и мне срочно выскакивать и стоя дожидаться окончания
Закончив доклад, старший лейтенант продолжал глазами "есть" начальство.
– Вольно, - лениво произнес Климов.
– Ну, пойдем, поглядим, какой у нас нынче улов.
Он повернулся ко мне и коротко приказал:
– Следуй за мной.
Мы зашли в одноэтажное кирпичное здание.
В пустом холодном коридоре, выкрашенном в темно-синий цвет, тускло горела одна лампочка. В коридор выходили несколько дверей, на дальней, металлической, крупными буквами было написано "гарнизонная гауптвахта".
Климов повернулся к нам и прошипел.
– Тише, не топайте сапожищами.
Сам он осторожно прошел к двери и прислушался. Когда мы с старлеем подошли и встали рядом, он рывком распахнул дверь.
Часовой, разговаривающий рядом с сидящим за решеткой, солдатом дернулся, из его рук выпала пачка сигарет и те рассыпались по полу.
– Так, так - ехидно произнес подполковник, глядя на лейтенанта, - это мы значит, так караульную службу несем, мать, перемать,
Лейтенант побледнел, а часовой вообще застыл мумией. Лишь арестованный самоходчик лыбился из-за решетки.
– Товарищ лейтенант, немедленно вызвать сюда начальника караула, - приказал полковник.
Через минуту на гаупвахту влетел запыхавшийся сержант.
– Начальник караула старший сержант Яхонтов, товарищ подполковник, - представился он.
– Товарищ сержант, приказываю вам произвести замену часового. А ты голубок, - повернулся он к часовому,- после снятия с поста сдашь оружие начальнику караула и поясной ремень тоже. Отдохнешь на губе пару суток.
Тут он повернулся к улыбающемуся солдату за решеткой и тихо произнес:
– Ты чего лыбишься, сынок, мать твою, чему так рад? Что своего товарища под монастырь подвел? Ты этому радуешься бл..?
Он снова повернулся к лейтенанту.
– Товарищ дежурный, откройте камеру.
Лейтенант с обреченным видом открыл замок.
Климов схватил караульного, уже снятого с поста и без оружия, и втолкнул в камеру.
– Ну ка, сынок, дай этому нарушителю в морду, я приказываю!
Караульный не веряще смотрел на офицера.
– Бей, я что тебе сказал!
– заорал тот еще сильней.
Растерянный солдат легонько шлепнул товарища по щеке.
– Кто же так бьет, разве это удар, мать твою, бей сильнее.
Караульный размахнулся и уже чувствительно заехал противнику по морде.
Климов расслабился.
– Ну, вот это уже кое-что.
Затем он уставился на арестованного.
– А теперь, ты, дай этому говнюку в морду!
Через несколько секунд в камере ожесточенно били морды друг другу оба рядовых.