Вторая жизнь
Шрифт:
Пока я размышлял, вой глушилки в приемнике становился все громче, пока полностью не забил музыку.
– Вот придурки!
– прокомментировал я это событие.
– Столько денег потрачено на эту ерунду, не понимают ни фига наши правители, что запретный плод сладок.
Однако приемник из-за помех пришлось выключить.
Я снова уселся за стол и накатил очередную рюмку. Депрессуха не проходила ни хрена. Душа чего-то требовала. Но вот чего?
В коридоре послышались тяжелые шаги и затем в дверь бесцеремонно постучали.
Убрав бутылку с рюмкой в рундук,
– Юрьич, чего отрываешься от коллектива, - воскликнул наш шеф-повар.
– Мы, понимаешь, ужин праздничный сварганили, еле дождались пока Петр Петрович свалит, а ты спать собрался! Нехорошо. Давай спускайся в зал, там все собрались, только тебя ждут.
– Ладно, сейчас приду, - пробурчал я и закрыл дверь перед носом у Павлова.
Приведя себя в порядок и надев джемпер на рубашку, я прошел в зал. Действительно, весь наш коллектив собрался за столами и ждал только меня. Место для директора уже было приготовлено во главе стола, поэтому пришлось усесться именно туда.
Сразу после этого поднялся Зеленов и, держа наполненную рюмку в руке, торжественно сообщил.
– Дорогие товарищи, сегодня исполняется ровно месяц нашего автономного существования. Скажу честно, у меня были большие сомнения по поводу нынешнего летнего сезона. Сами понимаете почему. Тем с большим удовлетворением я могу признаться, что ошибся в своих прогнозах.
Наш коллектив под руководством молодого коммуниста Сапарова Александра Юрьевича успешно работает, выполняет план, и принятые социалистические обязательства. Надеюсь, что в оставшееся время мы будем работать не хуже, и может, получим переходящий кубок победителя социалистического соревнования среди организаций треста по итогам августа.
Александр Юрьевич, честно скажу, без всякого подхалимажа, что мои опасения не оправдались, на сегодняшний день вы хорошо справляетесь с вашими обязанностями.
– Петр Иванович!
– перебила его Сурина, - хорош, болтать, давайте выпьем за успехи в работе и за четвертое место в соревновании по гребле!
Собравшиеся, поддержали ее одобрительным гулом. Зеленов кашлянул и, скомкав свою речь, предложил:
– Согласен, предлагаю тост за нашего руководителя.
Не успел я возмутиться, как мне в руки сунули полную рюмку и все дружно выпили.
После чего оживленно принялись накладывать себе мясной салат. Я же в это время встал и попытался ответить.
– Товарищи, давайте обойдемся без славословия в мою сторону, у нас есть люди, застуживающие гораздо больше добрых слов. К примеру, Петр Иванович, работает за трех человек, грузчика, экспедитора, кладовщика и никому не жалуется. Наши повара, проводящие весь рабочий день в душном помещении у плиты. Официанты, работающие без выходных, целый день на ногах. Моя скромная роль в этом, лишь координация общих усилий.
– Да, ладно, Юрьич, - сообщила Людка, умильно моргая глазами, жирно подведенными тушью.
– Не скромничай, мы же не слепые и не глухие. Все видим. С тобой работать можно, не то, что с некоторыми.
На ее слова обе посудомойки одобрительно закивали
Посидели мы хорошо. Затем, включив музыку, устроили танцы. Людка во время оных беззастенчиво прижималась ко мне грудью, и вспоминала всякие истории из нашей учебы, под ревнивые взгляды Дульциса. В принципе, если бы его не было, возможно я и поддался на провокацию бывшей одноклассницы, но сейчас мне это на фиг не сдалось.
В втором часу я скомандовал прекращение банкета. После чего довольно быстро все разошлись по каютам.
Растянувшись на койке, с удивлением понял, что моя депрессия испарилась.
– Вот как благотворно общение с коллективом на тебя действует, - была моя последняя мысль перед тем, как заснуть.
Был погожий сентябрьский денек, когда я рулил Москвичом, направляясь к своему начальству в трест ресторанов и кафе. О пертурбациях совершившихся там мне было уже известно.
Льва Абрамовича мирно "ушли" на пенсию и директором треста был назначен Валера Незванцев. Не знаю, что там наделал Шмуленсон, но по слухам, у него начались терки с первым секретарем обкома партии.
С Незванцевым у меня были нормальные отношения, в бытность комсомольскими боссами, можно даже сказать дружеские. Поэтому ничего плохого от нашей встречи я не ожидал.
В приемной у него сидело несколько человек, в том числе и директор шашлычной. Наталья Петровна явно обрадовалась встрече. Мы с ней так увлеклись болтовней, что секретарше пришлось повторить приглашение пройти к директору.
– Валерий Георгиевич, добрый день, поздравляю с новой должностью, - первым делом сообщил я.
– Здравствуй, здравствуй, пропавшая душа, присаживайся, в ногах правды нет, - отозвался, Валера из глубины мягкого кожаного кресла.
– Ну, пропавшая только по вашей милости, - резюмировал я.
– Не вы ли меня в ссылку на все лето отправили?
Тот засмеялся.
– А чем ты недоволен. Три месяца провел на природе, Люди со всех концов страны едут, чтобы на собор посмотреть, а тебе за это еще и неплохо платили, суточные, командировочные и прочее. На себя в зеркало глянь, такого загара на юге получишь. Ладно, это все лирика. У меня к тебе деловой разговор. Зарекомендовал ты себя в качестве директора, прямо скажем, неплохо. Даже Зеленов остался доволен.
Мы тут в тесном кругу посовещались и решили тебе предложить должность директора ресторана в гостинице Интурист.
– А Розенблюм тоже ушел на пенсию?
– удивленно спросил я.
Незванцев усмехнулся.
Ты там, в озерных краях совсем ничего не ведаешь. Сын у Розенблюма уже в Австрии в Вене с семьей на чемоданах сидит, визу в Штаты ждет. Сам Моисей Яковлевич заявление на увольнение написал. Видимо будет ждать на пенсии, когда Яша из Америки его к себе заберет.
– Ну, мне понятно все, кроме одного обстоятельства. Я все же учусь на дневном факультете, мне тогда придется учебу бросить?