Второе сердце
Шрифт:
…Валентина сидела рядом на откидной — вдоль оси катера — скамейке, зажав коленями поставленную на деревянную решетку днища рейку. Делая вид, что ему хочется полюбоваться расходящейся за кормой на две волны водой, он то и дело поглядывал на Валентину, делавшую, в свою очередь, вид, что ее крайне интересует тренога, обняв которую подремывал напротив, бок о бок с Теодолитом, парнишка. «Пропадаете вы, Семен Сергеевич, как вы, Семен Сергеевич, пропадаете!..»
За всю дорогу ему не пришло в голову ничего, что бы уместно было сказать, да и никто почему-то не проронил ни слова.
Катер с ходу ткнулся
Топографы перешли на нос катера, поспрыгивали, передавая друг другу инструмент, на мокрый песок и общими усилиями столкнули их с Федей с отмели.
— Капитан! Как всегда — в четыре! Не опаздывай!.. — прокричал Теодолит, протирая очки.
— Гуляй, топография! — пробурчал Федя и резко прибавил обороты двигателя. — Ну, начальник, с какого поста начнем объезд?
— С какого хочешь, тебе виднее…
Закуривая, он с удивлением заметил, что руки его слегка дрожат.
С того утра появилось, по крайней мере, основание здороваться с Валентиной при встрече. Интерес его к ней очень скоро был замечен работниками экспедиции — из числа постоянно находившихся в конторе.
Выйдя как-то одновременно с ним в коридор покурить, старший геофизик (а точнее — геофизичка, тоже, кстати, имевшая свое прозвище — Спящая Красавица…) Вера Ивановна, пуская колечки того самого дыма, которого не бывает без огня, обронила:
— Злоупотребляете, Семен Сергеевич, табаком, злоупотребляете! Как ни посмотришь — непременно вы в коридоре! Когда человек много курит, ему или делать нечего, или он чем-то взволнован… Дела у вас, как мне известно, хватает. Остается второе… — И она томно прикрыла свои выпуклые голубые глаза.
«Воистину Спящая Красавица! Метко кто-то нарек!» — подумал он, отвечая:
— А просто привычку вы в расчет не берете, Вера Ивановна?
— В первое время вы гораздо реже потакали своей привычке… Скажу по секрету: неудачный вами выбран наблюдательный пункт — слишком у всех на виду.
— Какой наблюдательный пункт?!
— Ладно, ладно! Думаю, мы друг друга поняли… И потом, сколько можно наблюдать да наблюдать? Нам, женщинам, не созерцание чье-то нужно, мы любим оборону держать! Это исторически, так сказать, определенная нашему роду роль. А что за оборона, если нет наступления? Наступления если нет?! Я-то знаю, я разбираюсь в таких делах…
— Кто же сомневается, Вера Ивановна? Кому, как не вам, разбираться?!
— О чем это вы, Семен Сергеевич? — подозрительно прищурилась геофизичка.
— Да так… ни о чем… Опыт у вас. Слухом о ваших победах над нашим братом земля полнится… — начал он выкручиваться. «Она же могла подумать, что я на возраст намекаю, на ее туманные «около тридцати»!»
— Мои победы пусть останутся при мне. Думайте, товарищ гидролог, о своих. Я тоже подумаю. Может быть, чем и сумею вам помочь.
— Есть такое желание?
— Допустим… Надо ведь как-то использовать нажитый опыт во благо ближним!
Он слышал, что склонность сватать приходит к женщинам с возрастом,
Дня через два, дождавшись после окончания работы возвращения в контору топографов, он дал им время занести инструмент в кладовую, сгреб разложенные на столе бумаги в ящик, запер камералку и вышел на крыльцо. Теодолита и парнишки во дворе уже не было, с Валентиной о чем-то разговаривала у калитки Вера Ивановна.
— А вот и тот, который не чета твоим сбежавшим кавалерам, Валечка!.. Семен Сергеевич, не окажете ли вы любезность — прогуляться с двумя молодыми-симпатичными, прошвырнуться — извините за вульгарность — по нашему «бродвею»? Говорят, в универмаг немецкие купальники привезли. Плавательный сезон пора открывать, а мы с Валюшей — без спортивной формы.
Он нерешительно развел руками.
— Обещаем непосредственно к покупке вас не привлекать. Помочь в примерке, я думаю, вы не отказались бы, но примеривать такие вещички не полагается, увы… Двинулись?
«А кумушка-то слов на ветер не бросает…» Когда они вышли из универмага, Вера Ивановна вспомнила, что должна срочно забежать к живущим поблизости знакомым и, милостиво кивнув, моментально сгинула с глаз долой.
Площадь, она же — центр города-поселка, пульсировала, принимая потоки закончивших трудовой день людей по одним улицам и выталкивая их в другие, покружив предварительно в бестолковом, на первый взгляд, круговороте. Зажав под мышкой пакет, Валентина безучастно смотрела на торопящихся по делам и по домам сограждан.
— Может, в кино сходим? — предложил он, кивая на стоящие рядом щиты рекламы.
— Я смотрела…
Она медленно пошла по скрипучим доскам тротуара в направлении автобусной остановки.
— А в кафе не хотите посидеть, Валя?
— Как-нибудь в другой раз. Мне, в общем-то, домой надо.
— Я провожу вас…
— Проводите. Только живу я не очень близко, в самом конце Пустошки… Ой, как раз мой автобус! Повезло сегодня!
Пустошкой прозывалась дальняя окраина поселка — по-деревенски вольготно растянувшаяся улица, за последними домами которой начинался лес. Автобус делал кольцо на площади возле пожарной каланчи, примерно с полкилометра не довозя до высокой стены сосен.
— Ну, я приехала! — Валентина поднялась с сиденья. — А вы, Семен Сергеевич, не выходите — на этом же и возвращайтесь… Нет, нет, дальше я одна! Уезжайте, пожалуйста! До завтра! — И она выскочила наружу.
Всю дорогу сюда, как и тогда — на катере, они промолчали, и сейчас, в идущем назад автобусе, он ругал себя последними словами. Он же умел, очень даже неплохо умел, что называется, «пудрить мозги»! Когда на него находило — завзятые остряки и краснобаи любой компании сникали на глазах, отдавая ему пальму первенства, и молчаливо надирались по углам… Все не сказанное им Валентине слышалось теперь словно с магнитофонной ленты, перетекающей с одной воображаемой бобины на другую. Что же ему помешало нажать клавишу пуска раньше?.. Слава богу, Спящая Красавица не видела его беспомощности в благоприятнейшей обстановке, которую она так обдуманно для них с Валентиной организовала! Не видела и никогда не узнает…