Второгодник

Литвишко Олег

Сейчас никто не знал, что будет впереди, однако все надеялись на великое счастье, которое люди выстрадали и заслужили. Страна была готова принять любые идеи, лишь бы в них чувствовалась возможность счастья. Именно поэтому идеи Игоря, неожиданно для него, стали распространяться со скоростью травяного пала в степи.

Идея рыночного социализма вызвала интерес в институте марксизма-ленинизма. Как сказали знающие люди, с идеей ознакомился сам Суслов и, не сказав ни за, ни против, дал добро на комплексную проработку. Идеологические институты закипели, увидев свежесть подходов и перспективы большого количества диссертаций. Как говорил Либерман, сама идея такова, что как над ней ни работай, а получается натуральный капитализм с жесткой

коллективисткой идеологией, развитой системой планирования и жестким регулированием стратегических отраслей экономики. Идеи Игоря оказались очень плодотворны и быстро прирастали всякими проработками. Общий шорох дошел до чутких ушей Косыгина, и на завтра он собирает большой хурал по этой теме. Докладчик — Либерман, содокладчики Конторович и Кутепов.

Петр Сергеевич и Евсей Григорьевич подтянули к проекту, как с легкой руки Игоря называется вся эта суета, много влиятельных людей. В их команде присутствуют руководители управлений семи из двадцати одного внешнеторгового объединения, четыре министра, в том числе министр финансов, министр внутренних дел, транспорта, тяжелой промышленности и руководитель казначейства. Три десятка первых заместителей и, что особенно может обрадовать Игоря, Долгополова и Иванова, так это связь с первым заместителем министра просвещения. Команда радует. Либерман подтянул крупную группу влиятельных ученых, один Конторович чего стоит! Создание команды и ее качество Петр Сергеевич целиком и полностью ставил в заслугу себе.

В просторном кабинете Косыгина собралось изрядно народу и, с согласия хозяина, задымили, в основном "Беломором". Когда видимость упала до двух метров, а возможность дышать вообще стала проблемой, Косыгин махнул секретарю на окно и сказал:

— Больше не курим. Прошу, Евсей Григорьевич, начинайте. Итак, СЭЗ и рыночный социализм.

Через четыре часа с трибуны сошли, а, вернее, стекли все трое докладчиков, а Косыгин, взяв двадцать станиц их докладов, изрядно исчирканных в ходе прений, передал их секретарю со словами:

— Оформите в виде Постановления Совета Министров. Вот вам содержательная часть, воду по всем канонам нальете сами. Через два часа занесите сюда.

На этом собрание закончилось, приглашенные разошлись. Остались Либерман и Кутепов.

— Докладывайте о том, чего я не знаю.

Либерман платком протер лицо, словно снял с него усталость.

— Автором всего того, что сегодня обсуждалось, как самих идей СЭЗ и рыночного социализма, так и большей части тезисов по ним, является семилетний мальчик Игорь Мелешко, ученик десятого класса Октябрьской средней школы Кингисеппского района Ленинградской области. А запустил эти идеи в проработку сидящий здесь Петр Сергеевич Кутепов.

Под тяжелым, немигающим взглядом Косыгина Евсей Григорьевич дернулся и уставился в стол.

— А ты что скажешь? — Алексей Николаевич повернул голову к Петру Сергеевичу.

— Незадолго до Нового года я приехал к брату в гости. Он работает председателем леспромхоза в том самом селе. Там познакомился с Игорем. То, что он там творит, я не могу ни понять, ни объяснить. Извините, но мой брат как руководитель — никакой, и вся власть в селе, в леспромхозе, колхозе и в школе в руках Игоря. Он говорит, что ощущает себя шестидесятилетним стариком и у него есть опыт педагога, предпринимателя, военного и ученого. Откуда — он не знает. Его проверял, правда, поверхностно Павел Васильевич Симонов, биофизик и психолог, начальник кагэбэшной лаборатории по мозгу. Говорит, что наука это объяснить не может. Остается только наблюдать. Патриот до последней клетки мозга. Совершенно свободен от всяческих шаблонов, или они у него свои. — Петр Сергеевич остановился и постарался восстановить дыхание.

— Что за результаты, в которые нельзя поверить?

— За первые семь месяцев прошлого года леспромхоз отгрузил на экспорт десять вагонов кругляка. Потом все встало. Так продолжалось до тех пор, пока за дело не взялся Игорь.

Он мобилизовал школьников и их родителей на спасение ситуации. В итоге, за оставшиеся пять месяцев они продали продукции на пять миллионов инвалютных рублей. Кроме этого, они разработали четыре вида новой продукции: мульчу, гранулированный навоз, профилированный клеёный брус и металлочерепицу. Для этого они запустили три новых производства. В ближайших планах у них запуск еще пятнадцати производств, среди них метизы, мебельная фурнитура, пластиковые окна и пластиковые трубы. Много всего. Все это они делают на те деньги, которые остаются им после "Экспортлеса". Более того, де факто они объединили в одно хозяйство четыре близлежащих леспромхоза и школы из четырех сел. В школах изменили программу обучения и планируют проходить курс средней школы за семь-восемь лет. А за оставшиеся два-три года давать специализацию на уровне неполного высшего образования. Остальное — по мелочи, но тоже хватает. Например, заводом по производству металлочерепицы командует ученик девятого класса. С профессором Ивановым готовятся запустить годовую школу по обучению хозяйственников. При своей школе открыли роддом, ясли и детский сад, и школа взяла на себя ответственность за воспитание детишек, чтобы освободить мам от этой работы для других дел. Те вроде бы рады этому.

— Это — сказки? — Косыгин повернул голову к Либерману. Тот отрицательно покачал головой и сказал, что все это видел своими глазами.

Алексей Николаевич ни секунды не сомневался, что ему не врут, но принять такую вот правду у него никак не получалось. Что-то уж больно запредельное, и его материалистический мозг отказывался видеть во всем этом руку мистических сил. Он искал понятное объяснение и не находил. Но ведь что-то должно быть!!! Он это чувствовал.

— Что еще сказал ваш волшебный мальчик? — он пока намерено дистанцировался от сложившейся ситуации.

Либерман продолжил:

— Скоро предстоит свара между Шелепиным и Семичастным против Брежнева и Суслова, без шансов для первой парочки.

— А откуда он знает? — перебил Косыгин, но Либерман лишь пожал плечами.

— Ему кажется, что лучше всего было бы, чтобы Алексей Николаевич взялся за реализацию СЭЗ, а рыночный социализм оставил дерущимся, причем желательно, чтобы Шелепину идея показалась возвратом к капитализму, а Брежневу новым словом в марксизме-ленинизме.

— Да уж… интересные детки у нас рождаются, — задумчиво проговорил Косыгин, встал и стал прохаживаться вдоль стола. — Что будем делать?

— Помогать! — выдохнул Либерман. — Он сам все пробьет. Уж больно энергичный молодой человек.

— А чем помогать?

— А собственно тем, что мы сегодня обсуждали: валютная свобода и выход на западные рынки, возможность привлекать иностранных инвесторов, открывать частные, семейные, артельные и кооперативные предприятия, банковское обслуживание всего этого, возможность инвестирования собственных средств в открытие всего сказанного и всякое по мелочи. Из постановления надо убрать все по теме рыночного социализма — не нашего ума дела, мол.

— А губа у него не дура, — Косыгин впервые улыбнулся. Решение прорисовывалось в голове.

— Думаете, при таких условиях любой бы справился? А почему тогда мы ждали все эти годы, если все на поверхности? — Либерман покраснел и привстал от волнения.

— Ну-ну-ну. Вы же сказали: "не нашего ума дело". "Вам нужны неприятности? Их есть у меня", — уже веселился Председатель Совета Министров второй страны мира.

— Собираемся здесь каждый день в 19.00. Подход озвучили. Петр Сергеевич, на завтра приглашайте начальника сберкасс, нечего его прятать. Министра Внутренних Дел и Министра просвещения позову я. Вы выступаете только с моего разрешения, никакой самостоятельности. Иванов и Симонов, Петр Сергеевич, на послезавтра. Еще друг этой директрисы… Его отправим в Кингисепп, назначим начальником РОНО. Остальная реформа по предыдущим планам. Все, по коням!