Второгодник
Шрифт:
— А вы знаете, что чукчи сразу после родов выкладывают детей на снег, примерно на полчаса. Даже сейчас, в двадцатом веке, сегодня. Правда, не знаю, у них сейчас есть снег или нет. Иначе они не выжили бы как вид. А дети что? Хоть бы хны! На снег, так на снег, в баню, значит, в баню. То, что славяне рожали в натопленных банях, думаю, вы знаете, — я говорил медленно и вяло, с паузами между словами. Упарился. Не силен я на этом поприще. — А что касается официальной науки, то она, поверьте мне, проститутка такая, еще на нашей памяти изменит свое мнение несколько раз. Помните, Иисус говорил Петру, своему лучшему ученику: "Истинно говорю вам,
— А откуда ты библию знаешь? — тоже вяло спросила Ольга Владимировна.
— Не знаю. Давайте, пойдем по домам, завтра продолжим. Нам предстоит "преодолевать материнскую любовь", серьезная штука.
— А зачем? — в ужасе спросила Наташа Лисовская.
— Потому что она чаще всего полностью отключает мозги, и еще очень часто ею оправдывают либо совершенно идиотские глупости, либо свою полную неспособность что-то сделать. Все, по домам.
— Игорь, а ты страшный человек! Тебе это говорили?
Я молча кивнул Ольге Владимировне, которая смотрела на меня очень пристально.
На газоне "Школы" столпились две примерно равные кучки людей, по сто-сто двадцать человек в каждой. На трибуне стояли Игорь Петрович Иванов, Нонна Николаевна Карасева и я. Сегодня первый день большого пути — мы открываемся. Только что закончил свою речь Игорь Петрович, свои две копейки заканчивает вносить Нонна Николаевна, а потом их отдадут мне.
— Я, Игорь Мелешко, начальник по учебной части, для всех вас главнее меня никого нет. Это связано с тем, что пока, кроме меня, никто не знает, чему вас надо учить. Вы первые, вы Гагарины в не менее важной для страны области, чем космонавтика. В бизнесе, в советском бизнесе. Вот эта живописная группа, которая находится слева от меня, собственно слушатели. По окончании школы вы разъедетесь по разным местам и возглавите разные предприятия. А не менее живописная группа, которая находится справа от меня, это будущие преподаватели в этой и других подобных школах. Правительство приняло решение отпочковывать от нашей школы другие, подобные ей, пока общее число выпускников не достигнет десяти тысячи человек в год. Иными словами, будет открыто еще сто таких школ. Сейчас мы разобьемся на группы по возрасту. Будущие учителя пока будут работать, как ученики.
Итак, все, кому двадцать пять лет и меньше, выйдите сюда, к трибуне. Замечательно, пятнадцать человек. Будьте добры, постройтесь по росту в колонну по три и отойдите в сторонку. Сюда выходят товарищи старше двадцати пяти — до тридцати включительно… Шестьдесят два человека. В колонну по три и — в сторонку. Тридцать — тридцать пять… тоже шестьдесят два, смотри ты. В колонну по три и — в сторонку. Тридцать пять — сорок… Пятьдесят…, шестьдесят… В колонну по три и — в сторонку. Сорок — сорок пять… Двадцать пять. В колонну по три. Так самых опытных осталось пятнадцать, ровно столько же, сколько и самых неопытных. Будьте добры, в колонну по три!
Теперь правофланговая группа будет группой номер один. Правофланговый в первой шеренге поднимите руку. Спасибо. Вы командир отряда, подойдите сюда, возьмите блокнот, ручку и всех перепишите. Командиры в отрядах будут меняться, так что блокнот командира будет переходящим, туда записывать все, что имеет отношение к отряду.
Вторая, третья, четвертая группы. Поднять руки всем, кто стоит в первой шеренге. Вы командиры отрядов. Ваши отряды стоят ровно вам
Пока послушники, как про себя я их называл, суетились, бегали и шушукались, в памяти всплыла позавчерашняя встреча. Ко мне в кабинет заявилась семья Симоновых и Елена Петровна.
— Чем могу быть полезен для таких уважаемых товарищей?
— Игорь, мы по делу. Можно нам пройти обучение в твоей школе?
Сказать, что я растерялся, значит, ничего не сказать. Хотелось бы посмотреть на себя со стороны, но эта светлая мысль пришла в голову только тогда, когда я уже взял себя в руки, но тем не менее спросил:
— У меня очень глупое лицо было?
— Есть такое дело, нечастое, а оттого вдвойне приятное зрелище, — совершенно в своем ключе хмыкнула Елена Петровна.
— А зачем оно вам нужно, можно поинтересоваться?
— Просто мы потом себе не простим, что могли поучиться лично у тебя и не сделали этого. Дальше будут только копии.
— Ну, ни себе фига, аргументик! Чего ж такого особенного именно от меня вы планируете получить?
— Так откуда же мы знаем? Именно поэтому и хотим позаниматься, — это уже выдал Модест Сергеевич. — Ты этого, похоже, не замечаешь, но от тебя исходит что-то нездешнее, ты напоминаешь инопланетянина, который вырос где-то не здесь. Твои слова, безумные идеи, способность расшевелить даже камень… Завораживает, знаешь ли. Ты, как рюмка вкусного ликера, хочется еще и еще.
Мне только и оставалось, что развести руки в стороны. Наверное, из меня действительно прет несоветскость, которую окружающие меня люди списывают на одаренность или еще что-то. В конце концов говорить такое восьмилетнему пацану — это выходит за всякие рамки. Люди, люди, что ж вы делаете со мной! Не заметил, когда и как, но я плакал, а мои гости стояли, молчали, а Ольга Владимировна по-матерински обняла.
— Что ж вы со мной делаете?! — все-таки сумел я произнести, давясь слезами. — Нельзя же так… А как ваша работа, как дети? Учеба полный день с шести утра до десяти вечера. А как роддом без вас?
— Принять и патронировать я, думаю, смогу. Для этого надо всего час в день. А на роды буду отпрашиваться. А дети, что дети? Твоими стараниями они домой появляются только спать, они и не заметят, что нас нет.
— Работа, что работа? — все рассмеялись на такую тавтологию. — Раньше, до тебя, было бы трудно решить эту проблему, я была одна, а сейчас у меня такая команда, что девочки только рады будут, что им доверили самостоятельно поработать. Игорь, хочется сделать какой-то шаг, застоялась я что-то на одном уровне.
Все согласно закивали, как китайские болванчики.
— И много вас таких, застоявшихся?
— Ну, десяток-то легко наберется: Нонна, правда, под вопросом, Витя, Сергей, Саша, Петрович под вопросом, Борис Сергеевич, Борис Аркадьевич…
— А Нонна Николаевна почему под вопросом?
— Она наркоманка, только в качестве наркотика у нее — школа. Мужика бы ей, а то пропадет девка, — по-старушечьи прошамкала Ольга Владимировна.
— Так может, им тоже надо в "Школу"?
— Мы спросим, почему нет. Начать новую жизнь… им, я думаю, такая мысль понравится…