Второгодник
Шрифт:
— Скажите, а как же наши ценности. По тому, что вы говорите, получается какое-то натаскивание хорьков.
— В первый день занятий, на первом установочном часе, он говорил, что Бизнес бывает капиталистический и социалистический. С капиталистическим все понятно. Капиталист создает инструмент по зарабатыванию денег, извлечению прибыли, интересы работников и управленцев диаметрально противоположны и никогда не совпадают. Короче, все по классике. Что касается социалистического Бизнеса, это то, чему он будет нас учить, потому что нигде, кроме Октябрьска, его пока нет и никто, кроме него, этого не делал. Социалистический бизнес — это такой бизнес, внутри которого формируется коллектив
— Охренеть!!! Получается у нас в стране социалистических бизнесов нет вообще?
— Ну… бизнесов нет, то есть предприятий, работающих в условиях рынка, их нет. Только сейчас начали обкатывать на СЭЗ. А, с другой стороны, все предприятия у нас государственные, а бизнес — сначала частный, а потом коллективный.
— Тебе не кажется, что все это попахивает антисоветчиной?
— Нет, не кажется. Я не смог обнаружить ничего, что выходило бы за рамки допустимого. Эту школу задумывали в рамках СЭЗ. Всем нужны руководители, которые способны производить и продавать, в основном на Запад. Он говорит: наша задача производить все, что Запад готов покупать. Пусть вывозят всю продукцию, зато у нас будет возможность совершенствовать культуру производства, технологии, производить новые товары, а главное — мы будем получать деньги. Там их станет меньше, а у нас — больше, наивно звучит, но тем не менее… Если удастся посадить их на "товарную иглу", то они станут шелковыми и послушными. Никакими пушками этого не добиться.
— Охренеть!!! Вот это выводы! И из чего, из обычной школы! Так мы все расшатаем.
— Я, простите, совсем не понимаю, что мы можем расшатать.
— Систему управления государством. Роль партии уйдет на второй план, если таких бизнесов, как ты говоришь, станет много.
— Извините, но ничего подобного ни я, ни Игорь не говорили и не делали. Речь идет о том, чтобы с управления государством снять гири бесконечных мелочей, которые оно не в состоянии даже просто перечислить, и сосредоточиться на стратегических направлениях. Социализму не помешало бы симпатичное лицо, которого не получается создать из-за бесконечного числа мелких задач.
Пельше, задумавшись, встал и заходил по кабинету. Он не понимал, как относиться к той информации, которую принес Модест. То, что все это не похоже на то, что было раньше, — это факт, и это плохо. Но, с другой стороны, с тем, что есть, тоже что-то надо делать, и это что-то в любом случае не будет похоже на предыдущие методы работы. Сталин частенько менял подходы, но то Сталин, ему можно… Надо советоваться с товарищами и, в первую очередь, с товарищем Сусловым.
Приняв решение, он успокоился и продолжил разговор, который продолжался еще два часа и закончился неожиданно… Модест попросил свободы, полной свободы. Если его спросят, он обещает не врать, но собирать информацию и докладывать с некоторой частотой, он не готов. Он, якобы, хочет просто жить, работать и растить сына. Вот тебе, бабушка, и Юрьев день! Арвид Янович немного растерялся и отправил Модеста в гостиницу с обещанием сказать свое решение завтра.
Пельше запросил разрешение на встречу с Сусловым по поводу поселка Октябрьск и мгновенно получил его. Похоже, Михаил Андреевичу катастрофически не хватает информации.
Выслушав подробный, почти дословный, пересказ встречи с агентом, Михаил Андреевич встал, подошел к окну, утвердил взгляд на ЦУМ и замер. В этом
Время уходит, Алексей активно раскручивает реформы и, судя по докладам коммунистов, все они, без исключения, ожидают неплохих результатов. Это и хорошо, и плохо. Хорошо, что возникнут положительные примеры социалистического хозяйствования, а плохо то, что пока все эти улучшения связаны с именем Косыгина. Надо бы это дело взять под крыло Политбюро, под коллективное партийное управление. Тогда имя Косыгина может затеряться в ряду других имен, и в любой момент можно будет увязать реформы со своим именем.
Надо вызывать мальчонку сюда и готовить заседание ЦК и Политбюро.
— Арвид Янович, можно вас попросить вызвать на разговор этого мальчика, Игоря Мелешко. Думаю, нам надо взять эти дела под партийный контроль. Алексей Николаевич может один не справиться.
— А с агентом что делать?
— Он нам ничем не опасен, возьми с него подписку о неразглашении да отпусти. Как я понимаю, после таких заявлений толку от агента не бывает в любом случае.
— Хорошо.
Четыре месяца назад я уже был в этом кабинете. Тогда разговор получился выматывающим, требующим контроля над каждым словом и жестом. Очень трудно вести его на равных с таким тяжеловесом успешного плетения интриг.
— Присаживайтесь, молодой человек, в ногах правды нет, — произнес тихим вкрадчивым голосом Михаил Андреевич. Я сел недалеко от него и посмотрел ему в глаза. Он усмехнулся в ответ:
— Похоже вы меня не боитесь. Таких людей в нашей стране не так уж много.
— Так вроде бы ничего плохого не делал, чего бояться?
— А почему вы уверены, что ваша работа не является ошибкой, в которой таится вред нашему государству?
— Ну, во-первых, где я, а где государство; а во-вторых, что может быть плохого в том, если в школах растут красивые, счастливые дети, а предприятия вокруг управляются коллективами, при этом очень эффективно? А больше я ничем не занимаюсь.
— Так ли уж ничем?
— Михаил Андреевич, скажите, что вы имеете ввиду. Я вас не всегда понимаю и могу ответить не то, что вы хотите услышать.
— Что такое социалистический бизнес?
— Исходя из названия, social — общественный, то есть бизнес, управляемый обществом, то есть коллективом.
— А как же государство, которое защищает интересы не отдельно взятого коллектива, но всего народа? При таком раскладе оно не может выполнить свою функцию.
— Государство — это партия, чиновники и институты управления. Государство — они. Они управляют, создавая нормальную среду для существования подданных. Обычно руководство предприятиями выполняют директор и парторг, но может и коллектив, который обычно формально представлен в виде Общего Собрания. У нас все то же самое, только общее собрание не формальный, а реальный орган управления. В чем разница? Коллектив не может возникнуть сам по себе, просто по факту создания. После того, как он будет создан, его надо развить до требуемого уровня, иначе он существует просто на бумаге.
— Ты не веришь в сознательность пролетариата?
— Причем здесь это? Я вам говорю как специалист по созданию и развитию коллективов, которых в нашей стране не так уж и много. Коллективы сами по себе создаться и развиться не могут. В принципе. Это не зависит от того, насколько сознательны или образованы его члены. Все просто — это невозможно! Если хотите, чтобы предприятиями управляли коллективы рабочих, то их надо создавать и развивать. Иначе никак. Вы можете делать со мной все, что захотите, но от этого в сутках не станет двадцать пять часов.