Второстепенный: Торг

Нельсон Ирина

Понятное дело, что после таких открытий моё спокойствие кануло в Лету.

Я как раз медитировала над снимками того, что заменяло Златовласу нервную систему, когда из лаборатории вышел профессор Хов.

– Волхов, у вас чайник выкипел!
– воскликнул он, выключив плиту.

Я оторвала голову от снимков и уставилась на профессора так, словно впервые увидела.

– Сэр, вы же эльт.

– Волхов, что с вами?
– забеспокоился он и потрогал лоб, повернул к свету, заглядывая в глаза.
– Жара нет. Что вас так потрясло?

Прохладная

рука была вполне человеческой, тёплой, нормальной. Но это был обман. Я уже сотни раз слышала, как бабуля называла эльтов чужаками, как сам Хов говорил, что эльты не просто рождаются в людях, а перерождаются, сохраняя и привычки, и характер. Упоминал ноты Изначального имени, прямое родство с хозяевами своего бруидена. А лорд Бэрбоу – что их в бруидене как минимум пятнадцать, и что у нескольких, в том числе и у пятнадцатого, как раз подошла очередь. Все они когда-то были такими, как Златовлас. Неестественными, чужими для этой планеты.

Из моей груди вырвался истерический смех. Инопланетяне! Эльфы - волшебные инопланетяне! Я влюбилась в того, кто когда-то был гигантской разумной медузой на ножках! И меня считают одной из них!

– Да что же это такое, - пробормотал Хов, оставив попытки привести меня в чувство, и взглянул на бумаги. Нахмурился.
– Волхов, вы что, не знали, что наши изначальные тела отличаются от человеческих?

– Мне нужно вылечить чокнутого инопланетянина!
– сообщила я с хихиканьем.
– Как прикажете это делать, когда я учился резать людей?!

– Инопланетянина?
– эхом повторил Хов, и на его лицо набежала тень.
– Волхов, вы испытываете отвращение? Неприятие?

– Я... хи-хи... Что?
– вяло удивилась я.

Профессор наклонился ближе. «Надо же, радужки действительно чёрные, а не тёмно-карие!» - какой-то частью мозга, свободной от истерического веселья, заметила я.

– Вам неприятна мысль, что вы изначально были таким?
– медленно и членораздельно спросил Хов, ткнув мне в лицо снимками.
– Что вы были так устроены? Что я был так устроен?

– Эм...

Я озадачилась. Под натиском вопросов истерика отступила, забилась куда-то в глубину подсознания. Было бы мне неприятно быть бессмертной гигантской разумной псевдомедузой, которая, кажется, могла изменять тело по собственному усмотрению? 

– Нет?

Несмотря на мой неуверенный тон, Хов удовлетворённо выпрямился и бросил снимки на стол.

– В таком случае прекратите истерику и не волнуйтесь. От вас требуется вылечить дух Владыки. С телом мы справимся сами.

Он спокойно налил себе чай, взял из шкафчика стазиса вазочку с вареньем и, стащив со сковородки кусочек жареной картошки, пошёл в гостиную.

– Волхов, я наконец-то настроил радио, так что можно слушать новости. Вы идёте?

– А... Да, иду!

Я тряхнула головой, пытаясь прогнать фантазию на тему настоящего вида эльфов. Картинка была криповой и в применении к Кориону вызывала когнитивный диссонанс. Нет, лучше даже не пытаться представить.

У меня и так с психикой нелады. Лучше буду думать, что скелет у эльфов сформировался в процессе сложного эволюционного пути. Ведь если бы они создали его уже по прибытии сюда, то не стали бы делать руки и ноги шестипалыми, правильно? 

Профессор уже расположился на своём любимом кресле у окна и неспешно крутил колёсико радиоприемника, отыскивая интересную волну. Я положила папки по Златовласу в тумбочку, плюхнулась на диван сбоку от кресла и щедро зачерпнула джем из вазочки. Вишнёвый, мой любимый. Да на печеньку хрустящую со сливочным маслицем. Еда богов! Я отправила её в рот, и неубиваемый безумный инопланетянин сразу показался далёким и неважным. 

– Вам не кажется, что мы постоянно что-то едим, сэр?

– Нет. Это вы постоянно едите. Вам нужно, у вас период активного роста.

Хов выкрутил колесико. Радио перестало недовольно шипеть и, кашлянув, бодро заговорило подозрительно знакомым голосом:

– …Гольфстрим необходимо поддерживать, потому что он представляет собой отопительную систему Земли. Он греет атмосферу, без него береговые линии Европы, Америки и целого ряда островных государств просто замёрзнут. От Гольфстрима зависят и осадки, и пути миграций животных. Это очень тонкая и сложная система, о том, как она работает, можно говорить часами…

– Я не ослышался? – удивленно подскочила я. – Это лорд Аунфлай?

– А чему вы удивляетесь? Он один из спонсоров проекта.

– …Но я слышала, что у вас есть закон – природа Земли неприкосновенна и священна. Разве в таком случае строительство Циклогенератора не является прямым вмешательством в установленный порядок? – продолжала ведущая.

– Является, - легко согласился Мэдог. – Но это вмешательство направлено не на разрушение или изменение природного баланса, понимаете? Мы просто поддерживаем то, что работало на земную жизнь миллионы лет.

– Многие считают, что раз Гольфстрим, как вы сказали, лорд, работал миллионы лет, то он в поддержке не нуждается, что его замедление и охлаждение – это естественный процесс, - заметила ведущая.

– Смерть – тоже естественный процесс, - отбил Мэдог. – Болезни – естественный процесс. Всё, что происходит на планете – это естественный процесс. Гольфстрим охлаждался тысячи раз, и каждый приводил к природной катастрофе. В последний раз течение замедлялось с четырнадцатого по восемнадцатый век. Тогда это привело к самой настоящей экологической катастрофе. Люди не приспособлены к низким температурам. Для защиты от холода всегда, во все времена использовалась одежда, требовался огонь. Людям необходимо регулярное и разнообразное питание, они не способны, как медведи, набрать за лето запас жира и затем просто проспать зиму. Поэтому сидеть и покорно ждать, когда Великобритания и вместе с ней вся Западная Европа покроются льдами, когда есть возможность избежать этого ещё на сотни лет, со стороны людей… неблагоразумно.