Второй Беличий Песок

Квотчер Марамак

– Потому что не терпится!

– А, это весомая причина.

– Вобщем так, - хлопнул по столу Фрел, - Основное, да и второстепенное тоже, все выслушали. Ухитритесь изучить отчёт, и когда оно будет, обцокаем далее. Кло?

– Три раза кло!

Для начала пришлось пойти в копировальню и отпечатывать, чтобы иметь возможность эт-самое. Там как обычно не хватало бумаги, так что Макузь пошёл искать оную по учгнезду, выдёргивая по листику от встречных пушей; всё равно на десять экземпляров не хватило, так что грызи доцокались изучать либо вместе, либо по очереди. Тар это жирно, подумал белкач, направляясь к дому... ну всмысле к ситриковскому дому, потому

как грызь не привык считать своим домом какое-то конкретное место, а считал весь Лес кучно. По дороге, снова чувствуя осеннюю сырость и холод, белкач подумал мысли о том, что в общем-то грызя просто орехами не корми, а дай распилить какую-нибудь жажу! С чего иначе он так поднял хохолец на этот тар? Узоров на нём собственно нету и цветы не растут, а поди-ж ты. Макузь собственно и пошёл.

Вернувшись в избу, он исполнил свои угрозы и слегка потискал белушку, потому что и белушка была ни разу не против - Макузь был пушной зверёк, приятный на ощупь. После этого грызи вспушились и сели топить самовар еловыми шишками - не то чтобы для испития чаю, потому как проще скипятить на чугунной печке, просто это было долго, килоцока два, и за это время можно посидеть и поцокать, а если цокать не хочется - так и подумать на две пуши. Уж что-что, а подумать, да ещё и на две пуши, грызи уважали: как цокалось, пара ушей хорошо, а две лучше. Само собой, вторая пара ушей тут же получила на голову таром.

– Это же опушнительно!
– хватался за уши Макузь, - Тут, не так уж далеко от Щенкова, эт-самое!

– Ну как цокнуть, - как всегда вдумчиво цокнула Ситрик, качая фиолетовым ухом, - Сто килошагов это один пух не в пределах дневной досягаемости, особо не разъездишься. Так что хоть сто, хоть три раза по сто, однопухственно.

– Для этого да, - согласился белкач, - Но для того чтобы вывозить добытое и ввозить расходное, близость к цокалищу, которое есть транспортный узел, это чистые орехи. Вот выслушай...

Ситрик милостиво выслушала, с улыбкой глядя на то, как Макузь сбивается с цоканья на квохтанье, токуя аки тетерев.

– Честно цокнуть йа не совсем понимаю, почему такой подъём хохолов из-за тара, - цокнула белка, - Но раз тебе интересно, то и мне интересно.

– Бельчооона, - почесал за шёлковым ушком грызь.

– Пуушня, - ответила бельчона.

– А сейчас йа доходчиво и с числовыми выкладками объясню, почему подъём хохолов, - предуцокнул Макузь.

– О суслики-щенки, - засмеялась серенькая.

Возможно, сухую соль донести и удалось - даже наверняка, потому что ничего непонятного в том, чтобы производить прорву клоха и смазки для пуханизмов, не имелось; однако Макузь чувствовал, что Ситрик не вгрызает в дух происходящего. Ну жажа, ну распилка, что дальше? Белкач знал, что она действительно будет проявлять интерес хоть к ржавому гвоздю, если будет он - таково уж было свойство близко живущих белок, разделять песок своего согрызуна -по другому они просто не умели. Однако же и надобности прочистить для неё, в чём тут Хрурность, сие не отменяло.

Отмахиваясь лапами от текущей и сыплющейся возни, Макузь принялся таки изучать то, что следовало изучить. По сообщениям грызей, болота были допушища какие большие и простирались по прикидкам килошагов на двадцать по ширине и все сорок по длине, вытягиваясь вдоль долины реки. Точно никто не измерял потому, что это было невозможно, по крайней мере пока. Даже замер длины болота грызи проводили весьма приблизительным способом, поймав в лесу птицу особого вида - круглинку - и выпустив её с другой

стороны болота, замерили время, которое потребуется ей на возвращение к гнезду, а она всегда возвращается. Ясное дело, что даже усреднив десять замеров, можно было ошибиться на пару килошагов.

Внутренние районы болот вообще были практически неизучены - белки не слышали ничего особо приятного в том, чтобы лазать по трясине, когда вокруг есть лес, и появлялись там редко. К удаче, в болоте росли некоторые редкие травы и клюква, так что пока местные, из Шишморского околотка, не наладили огородов с травой и клюквой, они ходили достаточно далеко в болота в поисках собственно этого самого. Также редко, но случалось что грызи отправлялись расслушивать чисто из интереса, а нет ли там чего опушнительного. Эти взаимодополняющие данные позволили грызям, осуществлявшим летний поход, выяснить много деталей.

Например, болота не были сплошными, а чредовались с островами достаточно прочного грунта, на которых рос обычный лес; острова эти были не особо велики, чтобы на них селились грызи или ещё какие крупные зверьки, да и летом атмосфера болота не способствовала - постоянная сырость вызывала сопли и вообще плохое самоощущение у лесных животных, что ни разу не удивительно: лягушке будет не в пух попасть в сухое место, например. Исследователи использовали эти сухие полосы для того чтобы пересиживать ночи или покормиться у костра, потому как среди болота даже костра не устроишь, а это вообще мимо пуха. За дневной же заход нельзя удалиться достаточно, чтобы добраться до внутренних районов - а добраться хотелось, вот и лезли.

На прилагавшейся карте обозначались несколько скоплений затопленных огородов между началом болот и островками - на одних растили клюкву, на других сабельник - обычное болотное растение, из которого в частности гнали "зелёнку", общеукрепляющую травяную настойку; имелись там и делянки, на которых сажали что-то редкое и знаемое только знахарями, но это было не суть важно. Собственно тар был обнаружен начиная с пяти килошагов в болото - на карте были отмечены круги и чёрные капли в них с подписями "прудъ 0", "прудъ 1" и так далее. Прудъ 0 был небольшим и про него сразу уточнялось, что ловить там особо нечего... Сдесь Макузю пришлось подзарыться в то, как добывали тар. Дело состояло в том, что тар выделяли донные отложения болота, представлявшие из себя толщенный слой торфа, ила и прочей шушары. Вприципе тар был легче воды и всплывал, но вслуху загазованности воды и ещё каких-то факторов получалось, что он растворяется в ней. Кроме того, растекаясь по воде, он постепенно скомкивался с растительными остатками и снова тонул.

Исходя из этого, тарная вода заливалась на чреду лотков с задвижками, отсекавшими верхний слой жидкости, и таким образом из неё вылавливались нужные фракции. Испытательная платформа, которая была доступна к расслушиванию, находилась на болоте в другом околотке и представляла из себя небольшую деревянную площадку, по сути дела плот, плавающий на воде и закреплённый за сваи, утопленные в ил. Платформа стояла в центре лужи, образованной поднимающимся со дна таром, грызи тупо черпали воду вёдрами и пропускали через лотки. Неслушая на всю неэффективность процесса, за день удавалось добыть зобов по десять лёгкой прозрачной и тяжёлой чёрной фракций. Соль была в том, что после перебаламучивания тарный пруд должен был отстояться, и в процессе получалось не ведро в день, а ведро в неделю. Выкачивание тара таким способом могло иметь значение только для местных нужд, но для массовой добычи конечно не годилось.