Второй кощей
Шрифт:
— Так получилось, что я знаю, где есть один рой.
— Уж не ты ли сама припрятала в своей оранжерее фурий? — усмехнулся Трепов. — Если выяснится, что так, воевода будет очень огорчен.
Они встретились взглядами, словно два поединщика, скрестившие мечи. Фурии действительно были вне закона в большинстве рубежных государств. Никому не удалось договориться с этими полуразумными существами. А производная их
— Нас резко начали заботить вопросы законности? — серьезно спросила Травница.
— Нет, но что дадут фурии? Они не остановят мальчишку.
— Думать о реликвии, когда твоя нервная система истощена, представляется довольно сложной задачей, — холодно ответила Инга. — Даже если он обнаружит их, то к воеводе не пойдет. Разрушит дом или переедет? Тем лучше, на новом месте придется строить защиту заново. А это опять расходы по промыслу.
— Ладно, ладно, — отмахнулся Трепов. — Возможно, это не такая уж плохая идея. Действуй. Но этого недостаточно. Выведай все, что можно, о всех его планах. И держи меня в курсе.
Вместо короткого кивка Инга поклонилась. Она желала, чтобы это выглядело как насмешка, но не вышло. Трепов лишь отмахнулся, дозволяя ей выпрямиться. А сам отвернулся и заскользил прочь, чтобы поскорее выбраться из этого мира в Тверском княжестве.
Травница стояла долго, с неприязнью глядя вслед ушедшему кощею. Ее зубы скрипели, а в подернутых белых пленкой глазах проступала черная, обжигающая злоба. Словно в обезображенное полумертвое сознание вдохнули жизнь. Очень давно Трепова учили, что истинной целью существования может быть любовь. Однако не поведал, что многие выбирают ненависть. Как Инга.
Ведунья оказалась так рассержена, что даже не стала спускаться в свой сад, хотя изначально она хотела посетить его. Алые зубатки уже подоспели — не сегодня завтра необходимо снимать урожай, да и надо бы укрыть ведьмин тысячелистник — вдруг случатся новые морозы?
Вместо этого она проскользила до ближайшего чура и выбралась в наш мир даже не в Выборге, а в его пригороде — Лазаревке. Далеко, зато эта обитель почти не пользовалась популярностью. Иногда Инге даже казалось, что чуры держат этот проход исключительно для нее.
— Как все прошло, бабушка? — спросила Наташа.
— Разве я не говорила не называть меня так на людях?! —
Даже бег по бескрайней Скугге не смог охладить ее злобу. Нутро Травницы пылало от ядовитой, как листья резной камышовки, ненависти.
В ответ приспешница развела руками. Действительно, в этом районе, расположенном далеко от станции, сейчас не было ни души.
— Этот напыщенный болван по-прежнему считает, что все должно крутиться вокруг него. Ну ничего, ничего, чем выше взлетаешь, тем больнее падать… Чего стоим, поехали! Надо еще добраться до Выборга.
— Вы говорили о Матвее? — осторожно спросила Наташа.
— О ком же нам было еще говорить? Говорили.
— И что решили?
— Много болтаешь, ты пока еще не равная мне.
— Я просто…
— Ладно, не обижайся.
Инга поняла, что хватила лишнего. Обычно невероятно сдержанная, сейчас она была жутко раздосадована произошедшим. Оттого и пыталась излить накопившуюся в ней черноту.
— Он считает, что я могу стать вторым кощеем.
— Я думала, это и был твой план?
— Да. Вот только Матвей не торопится сделать мне нужное предложение. Такое ощущение, что он ищет другого рубежника. Или уже нашел. Покопаем в этом направлении.
Наташа кивнула, ничего не добавив. В целом родственница нравилась Инге. Да, не великого ума девица, но наглая, хитрая и расчетливая. В чем-то она напоминала Травнице себя в молодости. Разве что бог дал Инге побольше мозгов и поменьше красоты.
— Вот здесь налево поверни, — приказала она.
— Мы не домой? — удивилась приспешница.
— Нет, надо забрать фурий. Он сказал подбросить их Матвею. Как ты понимаешь, я сделать это не смогу.
Наталья затравленно сглотнула, боясь даже хоть что-то возразить.
— Не переживай, ты их не увидишь и не почувствуешь. Да и не сделают они тебе ничего. Иногда быть чужанкой не так уж и плохо. Твари реагируют на хист. Вот мне надо опасаться. Но все в порядке, они заперты.
— И как мы подкинем их Матвею?
— Подумаем, — ответила Инга.
И они поехали, каждая занятая своими мыслями. Вот только Травница даже не подозревала, что намерения ее приспешницы противоречат ее собственным.
Конец