Второй прыжок с кульбитом и пистолетом
Шрифт:
— Понимаете, у всех людей имеются знакомые. Девушки в первую очередь. Так?
— Так, — у мускулистого красавчика Кота и разряженного хлыща Федота не могло не быть знакомых девушек.
— Захотят они послушать джаз, если вам понравится?
— Ясен перец, — хмыкнул Кот, — я сам хочу.
— Вот. И если коммунизм есть электрификация всей страны, то социализм — это телефонизация. У знакомых девушек дома есть телефоны. Они позвонят другим знакомым. Девушки придут с парнями…
Я старался говорить коротко и ясно. Но видимо, недостаточно понятно.
— Так у вас через три дня зал будет битком забит! — воскликнул изумленный
— Отлично. Значит, мы на верном пути, цель будет достигнута.
— И зачем вам это надо? — теперь не понимал Кот.
— Таким образом быстро создается известность, — Антон показал ложечкой на толпу, фланирующую по аллее. — Народ хочет развлечений и зрелищ. А нам надо наверняка поступить в Музпед. Это главный секрет, и он останется между нами. Вы, в свою очередь, становитесь необычайно популярными у девушек — они умоляют вас разрешить и пропустить. Кроме того, сами на халяву слушаете классный джаз. А мы получаем студенческие билеты.
О втором и третьем слое в подоплеке этой акции я распространяться не стал. Сказанного достаточно.
— Теперь понятно? — нахмурилась Аня. — Для всех прочих легенда простая — охраняете порядок. Об остальном не болтать, ротик на замочек. И хватит на меня глазеть!
— А то что? — набычился Кот.
— По шее получишь, — пообещала Анюта. — Даже не надейся. Котик, что просто выцарапаю глазенки наглые. Вас Вера слегка погладила, а я еще и бубенцы в задницу засуну.
— Антон, тебе не кажется, что от девушек одни проблемы? — вкрадчиво произнес Кот.
Назревал конфликт, и с недоброй улыбкой Федот кивнул. Мне это ни к чему, поэтому придется тихо съезжать.
— Иногда так бывает. Но мне кажется, что от них только радость, — мягко возразил я. — Любовь к женщине дает творческий потенциал. Чтобы это понять, надо всего лишь уважать ее. А лучше — боготворить.
— Бога нет, — хмыкнул Федот.
— Конечно, — снова согласился я, чтобы возразить. — Любимая женщина и есть бог — она дарует избавление от одиночества. И наконец: лишь женщина способна принести минуты, за которые не жалко отдать и годы.
Анюта немедленно чмокнула Антона, Вера наградила другую щеку.
— Видишь, Антон, — заметил я тихонько. — Правду говорить легко, и это только часть ее. Любовь ничего не требует, она всегда дает. Причем всем.
* * *
Кроме Тамары Карапетян, у нас в оркестре появился новый участник — Женька Иволгина, подружка Вовы Спиридонова. Ей достались маракасы, бубен и треугольник. За это Вова подрядился трудиться рабочим сцены. Очень кстати, между прочим. Аппаратуры у нас десять мест накопилось, не мне же это добро таскать. Девочкам тоже негоже. И не старшине Максиму Максимычу, который организовал для перевозки милицейский автобус. Что бы мы без него делали?
— Бас-гитара в сочетании с ударной установкой создаёт ритм-секцию, — заявил Антон, представляя Женьку. — Но маракасы или бубен нам не помешают.
В сценическом образе «номер два» смазливая Женька выглядела неплохо, однако терялась на фоне моих концертанток. Даже Надежда Константиновна, в строгом черном платье, выглядела яркой девушкой, на уровне Тамары — максимум двадцать пять лет. А ведь еще не вечер, и до Тамары я когда-нибудь доберусь со своим черным одеялом.
На репетицию Федот нагнал целый взвод «дружинников». Как и задумывалась, охранники у главного входа Музпеда и у самих дверей Малого зала создавали не заслон,
Ее же объявили художественным руководителем группы, и это решало все вопросы. А что? Надежда Козловская нашла свой стиль, подобрала исполнителей. Инструменты и оборудование приобрела с рук, отказавшись от сбережений на «Жигули». Такие средства были, все-таки заслуженная артистка с двадцатью годами трудового стажа. Не придерешься, отличная легенда.
Первые полчаса ушли на установку и подключение оборудования, какое-то время возились с усилителями. Одно дело, вполсилы звука репетировать на веранде, и совершенно другое — настроиться на акустику концертного зала. Надежде Константиновне даже пришлось посидеть в первом ряду, регулируя баланс сил.
Наталья Николаевна, мама Анюты, на сцене чувствовала себя хозяйкой. Расхаживая меж музыкантами и колонками-мониторами, она давала дельные советы, похожие на указания. Походя подвергла проверке электропиано Козловской, проскандировала «раз-раз» в ее микрофон. А затем быстренько приватизировала Анину электроскрипку, сразу вписавшись в ансамбль — как будто тут и была. Опыт педагога великая вещь, тем более что начали мы с классики.
Иоганна Себастьяна Баха эти стены слышали, конечно. Но «Токката и фуга ре-минор» в роковой обработке здесь еще не звучала. А потом наступил черед «Весны», «Зимы» и «Летней грозы» Вивальди. Ритм-секция слаженно держала ритм, а солировала в основном Вера. Два синтезатора давали простор для фантазии, но и гитаре Антона немало дел тоже нашлось.
Потом прогнали несколько уже отработанных номеров. Песню «Говори тихо, дорогая» из кинофильма «Крестный отец» попробовали в двух вариантах: сначала Анютино бархатное контральто на русском языке:
Скажи «люблю» и сердцем ласку ощути.
Твои слова нежны и трепетны в пути.
Мы в мире есть, и он узнал
Любовь, которой прежде нашей не видал.
Раскрась наш мир,
Светило, нам,
Союз сердец даря векам.
Затем, без перерыва, пошло Аленкино нежное сопрано на французском языке:
Parle plus bas
Говори тише,
Car on pourrait bien nous surprendre
Ведь иначе нас смогут легко обнаружить.
Tu sais tres bien
Ты прекрасно знаешь,
qu’il ne voudrait jamais comprendre
Нас никогда бы не пожелали понять
<