Второй шанс для героя. Часть 2
Шрифт:
мы служим разным силам мира сего. И повторяю, даже не думайте о
побеге. Если что-то будет нужно – обращайтесь, оружия я вам не дам и
отпустить не могу, а всё остальное – к вашим услугам.
Вот бы сейчас броситься на наглого мальчишку, одним ударом перебить ему позвоночник, завладеть оружием – а дальше поглядим, чья возьмет!.. Но Генри даже не пошевелился. Он лишь
молча проводил взглядом тюремщика, который вышел и захлопнул дверь. Он слышал, как ключ повернулся в одном, затем в другом замке, потом по коридору простучали шаги…
Генри
лицо руками. Боже! Что он натворил! «Элка, Элка!.. Ты называла
меня «одним из благороднейших людей»! Как ты могла так во мне
ошибиться? Я же предал и тебя, и друзей! Какой же я после этого
«благородный человек»? Скотина ты распоследняя, Генри, вот ты
кто!» – корил он себя. Ведь обещал, клялся охранять подругу от
всех опасностей, доставить ее в Мадрид… А теперь он в тюрьме, в
ожидании эшафота, а она – неизвестно где, в лапах каких-то негодяев, а он решительно ничем не в силах ей помочь, а им – помешать!..
Замуж за австрийского наследника! А что с ней на самом деле сделают?
Она ведь – борец, она будет сражаться всеми доступными и недоступными способами. А они будут ее шантажировать его хладным
трупом? Да он скорее сам удавится, когда узнает, что кого-то из его
друзей вынудили к гнусностям, играя его жизнью!
На душе у Генри было омерзительно. Он думал что там, на
дороге, была крайняя степень, но теперь знал, что нет предела со-36
Второй шанс для героя
вершенству. Стыд и боль, перемежаемые мерзостным ощущением
совершенного злодеяния и бессилия терзали сильнее, чем пыточ-ные орудия палача. Хотелось взвыть, но сил не осталось, и давать
повод для злорадства врагам он тоже не желал. Как же быть? Надо
выбираться и спасать подругу или хотя бы друзей предупредить…
А вдруг они угодили в ловушку или уже мертвы. А Хуан? Что он
может сделать, когда меч занесен уже и над его головой, несмотря
на высокое положение…
Что бы Генри не делал, как ни старался направить мысли в
иное русло, они всё равно, так или иначе возвращались к Элеоноре.
Картины из прошлого приходили одна за другой: начиная с момента
их знакомства в игре, когда он и лица-то ее не видел, потом – встреча
игроков, потом – путешествие уже здесь… Сильных женщин он
на его памяти она лишь дважды перегнула палку, и оба раза потом
оказывалась права! Ну, почему, почему он ей тогда не поверил? Ему
не страшно было умереть ради друзей – страшно было оставлять их
в беде и понимать, что его гибель ничего не изменит.
Раз за разом всплывала в памяти картина на дороге, когда их
схватили. И взгляд подруги, в котором не было ни капли укора…
Ведь если бы она бросила ему в лицо обвинения, он готов был за-щищаться, но ее «Это ничего», произнесенное спокойным, ласко-вым голосом, каким она обычно разговаривала в чате с друзьями, резануло будто сталью по нервам. Почему она на него не рассердилась? Почему не выговорила ничего? Непонятный человек… Кто
знает, как бы он сам поступил, окажись он в ее шкуре. Способен ли
был на такие внешне хладнокровные, выверенные шаги?
Снаружи медленно опускались сумерки, и скоро в камере сделалось совсем темно. Генри ощупью добрался до импровизированного
ложа и рухнул навзничь на солому, как будто это были роскошные пе-рины в замке его подруги, где он проснулся в первое свое утро в этом
неизвестном жестоком мире… Наверное, в чём-то более жестоком и
требовательном, чем его родной. Это произошло совсем недавно, а казалось, что пролетели несколько лет! С ума сойти можно!..
Рука сама собой нащупала маленький металлический кружок
под рубашкой… Медальон! Если повезет, друзья узнают, где он.
37
Юлия Каштанова
Вот только успеют ли? Да лучше б они спасали свою жизнь и жизнь
королевы. Лучше пусть он погибнет с честью, останется в этой земле навечно, а не будет жить с таким клеймом…
Мысли начали разбегаться. В углу заскреблась мышь, но Генри не стал ее гонять и вообще обращать внимание. Усталость давала о себе знать, хотя именно «спать» (то есть, спокойно отдыхать) в такой обстановке не хотелось совершенно. «Эх, Элка, плохой из
меня получился рыцарь…» – подумал его, сжимая в ладони металлический кругляшок, после чего его сознание провалилось во тьму.