Второй шанс для героя. Часть 2
Шрифт:
3
Генри не знал, куда его везли и зачем. Герба на воротах замка он разглядеть не успел, люди были неразговорчивы, да и осмо-треться было некогда. Когда они приехали и бойцы спешились, его сняли с лошади, провели по коридорам и втолкнули в темную
тесную комнату с низким потолком, в которой и развернуться-то
было сложно. Мебели, разумеется, никакой, кроме каменной ниши, покрытой соломой, заменявшей кровать. Из маленького окошка, забранного решеткой, сочился тусклый свет. Да уж, удачная «го-стиница»
своему персонажу: боли и усталости не чувствует, не умирает…
хотя, кто знает, как было бы, будь он живым. Он не обладал таким
буйным воображением, как его друзья, потому никогда об этом не
задумывался и не был готов к «поворотам судьбы» вроде нынешнего. Самое время было почувствовать себя героем – только вот героем не своей сказки.
Однако что будет с ним дальше? Долго его здесь будут держать, и кому и зачем он нужен? А если не нужен никому, то почему
его не убили сразу? Он усмехнулся про себя, вспоминая разговор
с Элеонорой незадолго до нынешних событий. «Как ты думаешь, если здесь убьют, мы совсем погибнем? Даже дома?»
« Quien sabe, – ответила она тогда. – Здесь всё по-настоящему…»
Генри тогда пребывал в редком для себя лирическом настроении, 31
Юлия Каштанова
поэтому проникся самим звучанием фразы, а потом и вовсе забыл.
Но теперь… теперь мысль вернулась снова, с ужасающей фатально-стью. Реконкистовец никогда не задумывался о смерти, поскольку
ни разу не видел ее настолько близко, да и сейчас не очень верил
в ее возможность. Он старательно убеждал себя, что здесь – игра, фантастическая история, но точно – не реальность, и закончить
жизнь, исчезнуть попросту, настоящий, живой человек не может…
Или может?
От мутных мыслей у Генри разболелась голова, и спасти его могло только наличие подсказок, которых он не мог найти… Пока. За неимением лучшего, он продолжал вспоминать дом, родной город. Верно
сказано: что имеем – не храним, а потерявши – плачем. Плакать Генри
не умел, но воспоминания о родине возвращались к нему последнее
время все реже и сейчас вновь терзали его. Так же приходили мысли
о друзьях: Грейди, Призраке, Ветре, Хуане и остальных. Как они там?
Наверняка ищут их… Или они сами попали в беду? Черт, а он ведь
ничем помочь им не может, даже предупредить!
Генри с досады и злости саданул кулаком по стене. Кровь выступила на костяшках, но легкая боль он содранной кожи не отрезвила совсем. Молодой человек мрачно осмотрел руку и вздохнул. Было стыдно перед друзьями, что он их подвел, и которые наверняка бросятся
его искать и вытаскивать…
хитер их враг! Надо же было так всё удачно подстроить!
Щелкнул запор, и отворилось снаружи маленькое окошко в
массивной двери в его «камеру». Генри не отреагировал. Он, конечно, думал о побеге, но делать это спонтанно, без четкого плана, без оружия, да еще и в неизвестной обстановке – гарантированный
провал. К тому же, после этого стеречь его будут вдвое серьезнее.
Тогда уж не убежишь… Сначала нужно всё детально продумать, а
потом действовать, и, главное, не дать понять его тюремщикам, что
у него на уме. Наверняка, от него ждут какой-нибудь глупости или
поспешности.
Дверь скрипнула и приоткрылась, в проеме появился офицер. Несмотря на молодость (парень выглядел никак не больше
двадцати), он был прекрасно осведомлен, как вести себя с заклю-ченными. В камеру он не зашел, а остановился в дверях и плен-32
Второй шанс для героя
ника все время держал в поле зрения. Опасаться ему было нечего: Генри не стал бы на него нападать сейчас. Безоружным выходить
против неизвестного противника глупо, он в менее выгодном положении, да и даже если допустить возможность, что он справится
с тюремщиком – где гарантия, что тот не успеет поднять тревогу?
Да и едва ли он там один…
Генри смерил незваного гостя равнодушным взглядом. Он не
испытывал никаких дурных чувств в отношении этого человека –
тот просто выполнял свою работу.
– Добрый день, господин граф, – произнес парень спокойно, без тени издевки и злорадства, и уважительно поклонился. – Я не
побеспокою вас надолго. Просто хотел знать, не нужно ли вам что
и как вы себя чувствуете.
– Благодарю за заботу, – невозмутимо ответил Генри, – мне
ничего не надо.
– У нас скоро ужин…
– Я не голоден.
Парень понимающе вздохнул: скорее всего, далеко не первый
его «подопечный» отвечал теми же штампованными формулировками.
– Я понимаю, такая обстановка не слишком подходит благо-родному человеку…
– Я переживу, – отрезал Генри, не глядя на собеседника.
Генри вел себя так вовсе не из гордыни. Его сейчас меньше
всего заботил личный комфорт: его волновали совсем другие вещи, возможно, тюремщику непонятные. Впрочем, кое-что выяснить
было бы можно.
– Долго меня здесь собираются держать? – осведомился он, пользуясь тем, что незваный гость не успел еще заскучать и уйти, хотя уже начал позевывать и переминаться с ноги на ногу.
– Дня три, может – четыре, – отозвался офицер. – Вас это так
беспокоит?
– Меня беспокоит, юноша, – с нажимом пояснил Генри, бросив на собеседника внимательный взгляд (такого его взгляда порой