Второй шанс
Шрифт:
— Спокойно. Это всего лишь туринский патруль. — Усмехнулся Святослав Георгиевич и, бросив короткий взгляд на мою ладонь, уже скользнувшую под полу куртки, недовольно покачал головой. — Кирилл, будь любезен, оставь в покое свою «артиллерию» и постарайся сделать так, чтобы патрульные её не увидели.
Я принялся озираться в поисках места, куда можно было бы спрятать пистолет, и Ветров покачал головой.
— Ну нельзя же быть таким прямолинейным, Кир. Просто не вытаскивай его из кобуры. Этого будет достаточно, поверь.
— Точно?
— Точно-точно. — Кивнул
— Ой. — Под насмешливым взглядом Хельги, я метнулся к своему посту и принялся поднимать шлюп на прежний горизонт. Хорошо ещё, что мы просели всего на десятую часть кабельтова… Всё-таки, по здешним правилам, дрейф подразумевает свободное движение в горизонтальной плоскости, а не в вертикальной. Не поймут такой радости гости… Им эти фортели со сменой высоты могут изрядно попортить нервы, при швартовке. А злая досмотровая партия, совсем не то, что нам здесь нужно. Ещё решат не рисковать и возьмут «Резвый» на абордаж… доказывай потом, что ты не оказывал сопротивления.
Вновь звякнув, затараторил радиотелеграф. Ветров прочитал послание и, хмуро взглянув в мою сторону, от чего сразу захотелось втянуть голову в плечи, принялся отбивать ответ. Кажется, нашему капитану только что было высказано недвусмысленное «фи» по поводу мотыляния шлюпа.
Не прошло и десяти минут после этой пантомимы, как до нас донёсся звук удара, и «Резвый» еле заметно дрогнул. Есть стыковка… м-да…
А ещё через минуту, протянувшийся от зависшего рядом патрульного «кита» гофрированный переход засвистел, наращивая давление внутри и почти тут же в люк «Резвого» вежливо постучали.
Досмотровая партия патрульного дирижабля состояла всего из пяти человек затянутых в «шкуры» и вооружённых револьверами устрашающего калибра. По сравнению с ними, мой пистолет — безобидная игрушка!
Итальянского я не знаю, как впрочем и эсперанто, на котором, как оказалось и разговаривали с Ветровым и Хельгой наши «гости». Единственное, что я отчётливо понял, так это то, что они оказались удивительно вежливы… и все как один считали себя самыми настоящими мачо. По крайней мере, увидев Хельгу, все пятеро тут же посдирали шлемы, а голоса у них стали такими медовыми, что хоть сейчас за ложку берись. И улыбочки…
М-да, бедняга Гюрятинич, я бы на его месте получше следил за невестой и не отправлял бы её к чёрту на куличики, где младшего штурмана его корабля запросто окрутит какой-нибудь итальянский красавчик. Хм…
Кажется, Хельга правильно поняла наши с Ветровым ухмылки, потому как тут же перестала задорно щебетать и, извинившись, скрылась в своей каюте. Патрульные скисли, и со вздохами приступили к исполнению своих обязанностей. Вот и замечательно…
ГЛАВА 3
Что тут думать? Прыгать надо
Увидев, с каким спокойствием Ветров воспринял процедуру досмотра, я был удивлён, но… решил придержать вопросы при себе до удобного случая, который представился, лишь когда туринские патрульные покинули борт «Резвого», даже для
Шлюп вздрогнул и отстыковавшийся патрульный «каботажник» отвалил в сторону. Вот он появился в обзоре и, описав широкую дугу, скрылся из виду.
— Им что, в самом деле нет никакого дела до нашего груза? — Спросил я, когда «Резвый» лёг на прежний курс.
— Ни малейшего. — Кивнув, ответил Святослав Георгиевич. — Шлюп частный, не торговый, проверять личные вещи экипажа патруль может только в исключительных случаях, а контрабанда, это забота портовых властей. Вот, если бы мы планировали посадку в Турине, тогда да, патрульные непременно поинтересовались бы нашими ящиками.
— Тогда, зачем вообще был нужен этот досмотр? — О, это Хельга решила проявить любопытство.
— Формальная проверка документов. — Пожал плечами Ветров. — Мало ли? Вдруг у нас на борту какие-нибудь головорезы притаились?
Хельга бросила на меня короткий взгляд, но я предпочёл его не заметить. Уж кем-кем, а головорезом я себя не считаю ни в малейшей степени.
Разговор утих словно сам собой. Тихо гудели нагнетатели над головами, чуть слышно щёлкал высотометр, когда «Резвый» менял высоту в погоне за попутным ветром, да время от времени трещал радиотелеграф, требуя внимания нашего капитана. Это проплывавшие внизу порты требовали обозначить себя.
Следующий патруль заинтересовался нами, когда солнце уже начало клониться к горизонту, а на востоке замерцала странная искра, словно блёстка.
Миланские патрульные оказались такими же болтливыми, как и туринские. Вся разница была лишь в цвете «шкур», да языке. Если на туринцах были синие… «скафандры» с золотистыми наплечниками, то миланцы предпочли белые «шкуры», на наплечниках которых намалёваны красные кресты. А ещё, в отличие от своих собратьев из Савойского герцогства, миланцы говорили только по-итальянски, что, впрочем, не стало для Ветрова проблемой.
И опять то же самое. Патрульные прошлись по шлюпу, мельком оглядели каюты и салон, бегло просмотрели документы и откланялись. А мы продолжили свой путь.
Так заинтересовавшая меня блестящая искра, оказалась Высокой Фиоренцей. Огромная полусфера выросла перед нами, когда земля уже окунулась в ночь. Отблески садящегося солнца огнём сверкали на гигантских гранях ажурного купола, опирающегося на вакуумную «подушку»… диаметров в десяток километров. КАК? Как они смогли построить что-то подобное на высоте в добрых шесть миль над землёй?!
И вопрос второй… как мы туда заберёмся? Шлюп не предназначен для полётов на такой высоте.
— Ломаешь голову над тем, как мы туда попадём, а? — Словно прочитав мои мысли, усмехнулся Ветров. Я заторможено кивнул, не отводя взгляда от вздымающейся впереди громады парящего города. Святослав Георгиевич повернулся к Хельге. Та тоже во все глаза смотрела на открывшееся перед нами зрелище, напрочь забыв про любимые карты. — Ну, а что скажет наш штурман? Есть идеи, как нам забросить шлюп на шесть миль и не превратить его при этом в груду падающего на землю хлама?