Второй Шанс
Шрифт:
— Да уж, — сказал Святоша. – Занятно – аж до мороза по коже, но солнце уже скрылось. И у нас есть проблемы. Интересно, что мы будем теперь есть до самого конца похода — почти все запасы остались на том привале. И, насколько я могу судить, возвращаться далековато.
— Угу, — согласилась я с ним. — Понять бы, где мы вообще находимся.
— Ну, это-то нетрудно. Судя по тому, насколько мы близко к Итерскау, нам повезло — мы покрыли одним махом расстояние, на которое иначе затратили бы еще дня четыре. Этому даже стоит порадоваться — мы не настолько отклонились от маршрута,
— Коренья копать придется, — вздохнула я.
— Много ты тут накопаешь, — Святоша огляделся. — Давайте устраиваться на ночлег. Сегодня поголодаем. Белка, ты, как всегда, первая?
— Угу.
Мужчины быстро разложили свои постели и отправились на боковую. Басх сегодня не засиживался над записями и книгами — усталость, наконец, взяла свое. И я осталась наедине с потрескивающим костром. Наконец-то появилось время подумать. Надо же было делу так повернуться...
Больше всего мне хотелось вернуться в Семихолмовье и забыть обо всем этом. Как только мы доберемся туда — если доберемся, конечно, в чем я уже отчасти сомневалась — я обязательно напьюсь. Так, чтобы выбросить из головы все: эльфов, айтвараса, Авасхе, столбы Маэримм, а самое главное — Басха. Первого мужчину за много времени, который мне… понравился… но уже успел меня подставить — пусть даже ненамеренно — и обозвать шлюхой.
Подставляли меня часто, шлюхой называли реже, очаровывали — всего пару раз. А тут все как-то сразу сошлось. Мало приятного. Как бы я ни строила из себя светскую даму из Тан-Глэйда, но обида внутри скреблась упорно, и коготки у нее были острые.
Решено. Вернусь в Семихолмовье — напьюсь и пересплю с кем-нибудь. Зимует в этом году много народу, кто-нибудь милый да подвернется. Только не со Святошей, незачем отношения портить.
Мне стало беспокойно при воспоминании о том, как холодно посмотрели друг на друга мой напарник и Басх перед тем, как лечь спать. Н-да... имеет ли эта история шансы на хорошее окончание?
Из-за скал выплыла величественная и насмешливая Луна.
Глава 13
Проснулась я очень рано и никак не могла понять, что меня разбудило. Небо еще только-только серебрилось светом нового дня, меж скалами гулял предрассветный ветерок. Воздух был томительно-свежим и пах снегом. Оранжево переливались угли костра, крошечные язычки пламени гуляли по ним.
Я выбралась из-под своего плаща, потянулась и огляделась. Святоши почему-то не было. Перешептывались сосны, ветер то слабел, то усиливался. Удивительное все-таки место. Так далеко в Сандермау я еще никогда не заходила...
И тут потянуло по ветру чем-то странным. На грани осознания начало рождаться какое-то неясное, но острое ощущение. Я застыла, пытаясь понять, что происходит, и через несколько мгновений мой слух уловил тянущуюся непонятно откуда мелодию флейты. Она была отчаянно тоскливой. Какая-то песня звучала над ночными горами...
Росою на жарких углях
Сердца. Мое и твое.
В какие теперь
Клинок тебя позовет?
В каких же теперь лесах
Ты бьешься, мой милый друг?
Рассвет в моих волосах,
Разорван волшебный круг.
Мне снится ужасный грохот,
И запах стылой крови,
Как вышло, что гнева шепот
Стал громче песен любви?
Ой-ой. Мы ж миновали рубеж Девятки. Рассказывали ведь, что тут и с ума сойти недолго. Нет, наверное, никакой песни — кому ее здесь петь? Просто мое воображение решило со мной пошутить.
— Ты тоже слышишь?
Я, вздрогнув, обернулась — Святоша появился из-за деревьев тихо и неожиданно, словно неприятность. Лица его в темноте видно не было.
— Ага, — кивнула я. — А я-то думала, мне чудится...
— Я тоже так думал. Решил, было — все, приехали, белая горячка...
— Ты ж не пил уже сколько.
— Ну, запоздала, с кем не бывает?
Я прыснула. Святоша подошел к костру и сел на свою постель, вороша угли. Даже в свете костра круги под его потемневшими от усталости глазами заметить было легко.
— Кто же это поет? — вслух подумала я. — В такой-то глуши?
— Никто, я думаю.
— А?
— Это ж Аэнна-Лингэ, грызун. Сколько он колдовства видал, как думаешь? И сколько тут солдат — и наших, и тех, из-за Итерскау — полегло? И сколько девиц эти песни пело, любимых дожидаясь? Наверное, здесь каждая сосна тебе на флейте сыграть может.
— Ужас, — я поежилась.
— А я говорил, что увеселительной прогулки не получится.
— Надо было тебя послушаться.
— Как и всегда.
— Скорее бы вернуться.
Святоша взглянул на меня искоса:
— Чего ты так боишься? Сбрендить окончательно? Или сдохнуть?
— Нет, — я завертела головой. — Сдохнуть-то боюсь, конечно, но что-то мне подсказывает, что это не самое страшное.
— А что тогда?
— Даже не знаю.
— А я, кажется, знаю.
— Серьезно? Если ты о том, что... — я осеклась. — В общем, он меня не так волнует, как ты думаешь.
— Ха-ха! Насчет этого можешь ничего не говорить, я вижу, как ты на него смотришь. Да и немудрено — стать-то какая, а? Прямо как в балладах.
— Заткнись, а?
— Ой, да ладно тебе, грызун. Нет в этом ничего ни стыдного, ни удивительного, обычное дело. А только я не о том сказать хотел, сама ты выдала себя с потрохами.
— Он тебя бесит же.
— Ну, я — это я. Не люблю таких и полное право на то имею. Если уж об этом речь, то я не называю шлюхами даже тех женщин, с кем сплю, и о ком точно знаю, что я у них за день пятнадцатый клиент. В конце концов, каждый крутится, как может.
Весь разговор велся почти шепотом. Басх тихонько храпел, укрывшись своим плащом с головой.