Вторжение, которого не было

Макси Кеннет

Люди на войне

Занятые своими крупномасштабными задачами, военные, как это нередко случается, не думали о положении страны в целом. Рабочим, вкалывающим по двенадцать часов в сутки, тоже не­когда было предаваться размышлениям. Часть населения, вер­нувшись домой после рабочего дня, отправлялась патрулировать в составе отрядов местных добровольцев, стоять вахты со службой воздушного наблюдения, участвовать в работе Вспомогатель­ной пожарной службы или помогать полиции. Люди на добро­вольных началах обслуживали машины скорой помощи, работа­ли в женской добровольческой организации или в службе оказания первой помощи — всего и не перечислишь. Роль руководящего Центра играло министерство внутренних дел. С ним были связа­ны министерства транспорта, здравоохранения, пищевой про­мышленности, тяжелой промышленности, труда и пенсионного обеспечения. Национальная гражданская оборона традиционно подчинялась системе комитетов, функционирующих через мас­совые добровольные службы. Эти организации, как правило, [102]

возглавлялись немногочисленным оплачиваемым персоналом. Ру­ководство службы воздушного наблюдения, от которого могло за­висеть благополучие целого района, часто состояло из одного слу­жащего. Сплошь и рядом этот чиновник не имел представления, как действовать в экстремальных обстоятельствах. Он и его под­чиненные психологически не способны были к принятию быст­рых решений в военной обстановке. Иногда начальник городской полиции брал шефство над наблюдателями, но его методы часто казались неприемлемыми городским административным службам. Эти службы просто не воспринимали его приказов, придравшись к командному тону или якобы слишком суровым для гражданс­ких лиц требованиям. За работу службы обычно отвечал какой-нибудь управленец, который должен был вербовать добровольцев для работы в пределах вверенного ему участка. До падения Фран­ции ощущался недостаток в рабочей силе. Когда же над головами мирных жителей загудели самолеты Кессельринга, в районные службы хлынули толпы волонтеров. Однако за имеющийся ко­роткий промежуток времени их можно было обучить лишь кое-каким элементарным действиям.

Впрочем, каждый ощущал потребность “участвовать”. Мно­гие патриотически настроенные граждане добровольно возлагали на себя обязанности защитников национальной безопасности. Если кто-то случайно пользовался фонарем при затемнении или, упаси Бог, говорил с иностранным акцентом, тут же расползались слухи и поступали сообщения о зловещей пятой колонне. Когда 31 мая убрали сигнальные посты, чтобы затруднить высадку десанта, вице-адмирал Рамсей, по горло занятый эвакуацией из Дюнкерка, по­лучил огромное количество донесений, авторы которых требовали незамедлительно информировать Адмиралтейство о бесчисленных актах саботажа в Дувре и окрестностях: протечках коммуника­ций, случаях неправильной парковки автомобилей или перепро­дажи имущества по завышенным ценам.

Никто из “верхов” не мог точно сказать, как поведет себя недисциплинированное гражданское население, столкнувшись с разрушительными бомбежками и появлением вражеской армии на английской земле впервые за много веков. Во Франции бежен­цы перекрывали дороги и задерживали передвижение войск, по­этому в Великобритании было строго запрещено покидать дома, но требовалось “оставаться бдительными”. [103]

Уже первые незначительные июньские воздушные налеты выз­вали волны спонтанных перемещений обезумевших от страха лю­дей. Трудно было даже сказать, как будет работать оборона Коро­левских ВВС, профессиональная, но не прошедшая проверки в бою, тем более никто не мог требовать эффективных действий от добровольцев-”любителей”. У городских служб не было никакой уверенности в том, что будет функционировать связь, а также доставляться и распределяться еда. Все понимали, что голод или болезни могут быстро подорвать обороноспособность городов, рас­положенных на побережье.

Промышленное производство было подорвано ночными воз­душными налетами. Нарастающее давление противника и посто­янно усиливающееся напряжение выявили недостатки работы му­ниципалитетов. Но когда 19 июня военное командование реко­мендовало осуществить передачу большей части функций гражданского самоуправления в руки одиннадцати региональных комиссаров (назначенных на пороге войны для обеспечения спо­койной работы административного аппарата во время ненормаль­ных условий), правительство отвергло это предложение. Не ре­шаясь тревожить население и молясь о том, как бы не опроки­нуть сложившуюся иерархию, правительство взяло на себя ответственность за риск полного коллапса системы управления и позволило продолжать работу существующим местным админис­тративным учреждениям, запуганным и запутавшимся в хитросп­летении мирных и военных задач.

И первая проверка этой, сложившейся впопыхах, системы произойдет 19 июня, когда разведывательные операции Кессель­ринга уступят место дневному наступлению больших воздушных формирований. [104]

V. Испытание

Разведка Кессельринга

Для взволнованных наблюдателей на Британс­ких островах и для персонала радарных стан­ций воздушная деятельность врага, про­явившаяся в небе вскоре после рассвета в среду, 19 июня, казалась похожей на разведыва­тельные полеты Кессельринга в предыдущие 2 не­дели. Мерцавшие точки на экранах радаров пока­зывали несколько одиночных самолетов, прибли­жавшихся на большой высоте; радиосообщения от вспомогательных морских сил говорили о движе­нии других самолетов, летевших вблизи поверхно­сти и недоступных радарному обнаружению; за­тем с наблюдательных постов стали поступать со­общения об отдельных двухмоторных самолетах, совершавших пролеты на малой высоте над бере­гами, — видимо, в целях ознакомления с местнос­тью, — что они, кстати, и делали в действительно­сти. Немцам, готовившимся осуществить вторже­ние менее чем через месяц, очень не хватало хороших разведывательных данных, и важнейшей задачей для них стало сфотографировать как мож­но больше районов, являвшихся целями предстоя­щей операции,

не забывая, разумеется, и про предполагаемые [105] места высадки. Перехватчики 11-й авиагруппы к тому времени совершили несколько “вылазок” из Биггинхилла, Мэнстона и Хоукинга, но их действия ограничивали строгие инструк­ции Даудинга, который понимал, прослушивая переводы радиопередач немецких ВВС, что сражение только начинается. В тече­ние битвы Даудинг должен был очень внимательно изучать радиопереговоры летчиков врага, хотя и он, и вышестоящее ко­мандование не могло полностью опираться на сведения, получен­ные таким образом. В этом англичане оказались правы.

Большинство мест боевых действий были изолированы и нахо­дились близко к морю. То тут, то там дальние разведчики “Do.17P” падали, окутанные дымом, или скрывались в облаках или в низко висящем утреннем тумане. Время от времени можно было услы­шать отдаленный шум стрельбы авиационных пулеметов — это “спитфайры” и “харрикейны” собирались убивать.

Но в 06:00 внимание операторов, работавших у радаров, было привлечено необыкновенно большим числом мерцающих точек, по­казывавших массивный перелет авиации через Па-де-Кале; такого наблюдатели не видели со времени напряженных дней битвы за Францию. Вскоре стало очевидно, что эти воздушные формирова­ния держали курс на Па-де-Кале, где в тот момент в западном на­правлении двигался конвой, охраняемый вооруженным траулером и двумя миноносцами. С аэродромов были подняты эскадрильи истребителей, в то время как резервные самолеты занимали свои по­зиции. За прошедшие две недели, пока подразделения Даудинга восстанавливались, им приходилось сталкиваться только с малыми формированиями врага, и они несли лишь небольшие потери. Но сегодняшний враг казался очень сильным.

В течение двадцати минут истребители, быстро набирая вы­соту, видели над и перед собой плотные группы Bf.109 и Bf.110, прикрывающие двадцать шесть бомбардировщиков Do.17, ко­торые выстраивались для атаки на колонну судов. Английские [106] истребители сразу же были вовлечены в яростную схватку с про­тивником, превосходящим их числом и занимавшим лучшую так­тическую позицию. Когда английские самолеты попытались доб­раться до бомбардировщиков, немецкие истребители накинулись на них сверху. Все новые и новые формирования включались в бой с обеих сторон: система радионаведения указывала эскадрильям RAF место боя, в то время как истребительная авиация Гер­мании усиливала прикрытие своих бомбардировочных сил.

Самолеты кружились по небу, словно в водовороте, опускаясь почти до уровня моря; сражение разбилось на множество мелких отдельных битв. Бомбы вспенили морскую поверхность, маленькое торговое судно внезапно появилось между поднимающимися стол­бами воды и начало тонуть. Сражение перемещалось к гавани Дув­ра, где миноносцы в гавани и орудия противовоздушной обороны открыли огонь, равным образом стреляя по своим самолетам и по врагу. Покалеченные и поврежденные самолеты падали на землю, окруженные со всех сторон парящими парашютами. Затем все стихло; противники разлетелись для дозаправки и пополнения боеп­рипасов для следующего сражения. Битва закончилась так же вне­запно, как и началась. Но это была всего лишь прелюдия к новой оперативной схеме, разработанной Кессельрингом. Атакуя корабли, он задумал втянуть самолеты Королевских воздушных сил в сраже­ние в том воздушном пространстве, которое он выбирал сам и кото­рое располагалось вблизи его собственных баз. Направляя все усилия на уничтожение “спитфайров” и “харрикейнов”, он намеревался обеспечить успех операции “Морской лев” и эффективно помешать Даудингу укрепить силы Истребительного командования после сра­жения за Дюнкерк.

Содержание и структура операций подготовительного этапа определялись не только очевидной необходимостью завоевать пре­восходство в воздухе. Они предназначались также и для того, что­бы ввести в заблуждение британскую разведку, приучить ее рас­сматривать ту или иную немецкую деятельность в водах Ла-Ман­ша или над ними, на самом деле напрямую связанную с Вторжением, как некие стереотипные мероприятия, не предве­щающие ничего особенного. Например, регулярное движение не­мецких прибрежных конвоев и перемещения транспортной авиа­ции между французскими аэродромами имитировали обычные коммерческие рейсы и организационные операции. С другой стороны, [107] интенсивность этих передвижений нарастала, причем та­ким образом, чтобы те англичане, которых не удалось ввести в заблуждение маскировкой мероприятий в портах Ла-Манша под обычную каботажную торговлю, неминуемо пришли бы к предположению о кульминации в августе.

Налеты Кессельринга на конвои и порты составляли часть хит­роумного плана. Он пытался нанести противнику максимальный вред и продемонстрировать превосходство над англичанами, но при этом избежать серьезной тревоги в их рядах, предпочитая способ­ствовать погружению врага в чувство ложной безопасности. В после­днем Кессельринг потерпел неудачу. Руководству штаба не состави­ло труда распознать смысл деятельности “Люфтваффе”, тем более что “Ультра” обеспечивала командование RAF дешифровкой едва ли не всех немецких радиосообщений. Так что отвлекающие немецкие воздушные налеты принесли пользу только Великобритании: дали ценную и очень нужную практику службам гражданской обороны, выявили несколько основных недостатков в работе организаций на местах и начали приучать население к сущности “воздушного блиц­крига” с его пока еще не самых тяжелых форм. Постепенно новиз­на ситуации исчезала, и люди начинали, к примеру, видеть достоин­ство в том, чтобы своевременно прятаться в укрытиях, а не стоять, наблюдая за происходящим.