Вторжение: Взгляд из России. Чехословакия, август 1968
Шрифт:
(Из личного архива Э.А. Воробьева)
– Возникали разные проблемы, но главной была, конечно, проблема с квартирами и размещением солдат. Поэтому все так и тянулось. Сначала наша сторона попросила на вывод пять лет, но постепенно эта цифра уменьшалась – четыре, а потом три года. В конце концов мы управились еще быстрее. Но этому предшествовали долгие переговоры.
Мне как главнокомандующему советскими воинскими подразделениями в ЧССР было ясно, что чем раньше мы уйдем, тем организованнее и спокойнее пройдет весь процесс. Представьте себе военнослужащих, которым сообщают, что они будут уходить в течение пяти лет. Что станется с их моралью и дисциплиной? Что с ними произойдет, когда они узнают, что уедут домой еще так нескоро? Поэтому я настаивал на скорейшем выводе и думаю, что в конце концов у нас все получилось.
– Вы часто встречались с чехословацкой делегацией.
– Я запомнил Михаэла Коцаба [43] . Мы с тех пор несколько раз встречались, и, думаю, мы с ним друзья. Переговоры были тяжелые, в первые месяцы все держались строго и сдержанно. Но постепенно мы нашли общий язык, и дело пошло. Коцаб даже пригласил меня на свой пражский концерт. Я знал, что он музыкант, но это приглашение меня удивило.
43
Михаэл Коцаб – композитор, певец, джазовый музыкант, в 1977 году стал основателем и руководителем популярной группы Prazsk'y v'yber. 19 ноября 1989-го, после начала «бархатной революции» в Чехословакии, вошел, вместе с Вацлавом Гавелом, Яном Урбаном, Вацлавом Клаусом и другими лидерами оппозиции, в руководство общественно-политического движения «Гражданский форум», ставшего главной движущей силой политических преобразований. Провел успешные переговоры с командованием чехословацкой армии и Центральной группы советских войск, дислоцированной в ЧССР, договорившись с ними о невмешательстве военных в политические события в стране. Один из авторов письма М.С. Горбачеву о необходимости вывода советских войск. Был выбран в Национальное собрание. В 1990-м стал членом чехословацкого парламента; инициировал создание парламентской комиссии по контролю за выводом советских войск из Чехословакии и возглавил ее. После завершения вывода советских войск надолго оставил публичную деятельность и вернулся к музыке. Также занимался предпринимательством. Недолгое время (2009 – 2011) занимал пост министра по вопросам прав человека и национальных меньшинств.
Эдуард Воробьев во время переговоров с Михаэлом Коцабом. 1990 год
(Фото Карела Цудлина)
– И как вам понравился концерт?
– Это было впечатляюще. Коцаб меня ждал и провел вперед, на почетное место. Такую музыку я обычно не слушаю, но было интересно. Чехословацкая молодежь была в восторге, и я понял, что Коцаб в своей стране очень популярен.
– Советские солдаты оставили после себя в Чехословакии настоящий разгром. Нанесенный ущерб, в основном экологический, ликвидировало чешское правительство, и это обошлось в сумму порядка 6 миллиардов крон. Почему ущерб оказался так велик и почему вы не смогли этому помешать?
– Вы меня этим вопросом как-то немного удивили. Мы не оставили после себя ни одного объекта, по которому обе стороны не подписали бы акт передачи. Что чешская сторона была вынуждена вкладывать какие-то большие деньги, это для меня неожиданность. Мы решили все еще тогда, и никаких больших проблем не возникало.
– Это касалось в основном химического загрязнения и загрязнения окружающей среды.
– Мы не оставили после себя никаких химических веществ, ничего опасного. Все бывшие склады и резервуары мы передали как полагалось. Названная вами сумма как-то у меня не укладывается в голове.
«Мы были незваными гостями»
Беседа с Борисом Шмелевым
Борис Валентинович Шмелев (1948) родился и вырос в Москве. В 1967 году добровольно пошел на срочную военную службу в 1141-й артиллерийский полк 7-й гвардейской десантной дивизии, базировавшейся недалеко от Каунаса. В 1968 году ефрейтор Шмелев вместе с остальными солдатами был отправлен в Чехословакию. После демобилизации в конце 1969-го работал архивистом, служащим в государственных учреждениях, освоил ряд других профессий. Воспоминания о своих чехословацких впечатлениях издал в 2004 году в Москве под названием «Пражская осень. Лирические записки десантника» [44] .
44
Шмелев Б.В. Пражская осень: Лирические записки десантника // Новый исторический вестник. Журнал Российского государственного гуманитарного университета. 2001. № 1 (3).
– Почему
– Свою роль тут сыграла романтика. Я был молодым парнем из Москвы, которому его девушка дала журнал «Юность» с «Теорией невероятности» Михаила Анчарова [45] . Прочитав ее, я бросил учебу в геологическом институте и добровольно пошел в десантники.
– Десантники – крутые ребята…
– Вот именно. Что такое десантник, нам объяснил командующий этими войсками генерал Маргелов [46] . Он лично объезжал полки и разговаривал с солдатами. Называл нас «сынки». Когда к нам приехал, спросил: «Сынки, что такое десантник? Десантник – это презерватив, вещь одноразовая. Ваша задача – высадиться в тылу врага и там ценой любых жертв подготовить условия для прихода основных сил армии».
45
Речь идет о повести Михаила Анчарова «Теория невероятности», очень популярной в 1960-е (Юность. 1965. № 8 – 9). Один из персонажей «Теории невероятности» – бывший десантник, но об этом в повести упоминается мельком. Скорее всего, на решение Б. Шмелева пойти в ВДВ повлияло другое произведение Анчарова, сюжетно примыкающее к повести – песня «Баллада о парашютах». В опубликованных воспоминаниях Шмелев ссылается на строки именно из этой песни.
46
Василий Филиппович Маргелов (1908 – 1990) – генерал армии, легендарный командующий воздушно-десантными войсками, считается «отцом-основателем» современных ВДВ-войск, которыми он командовал более двух десятилетий. Его имя носит Рязанское училище ВДВ и медаль, которой награждают десантников. В 1968-м он руководил подразделениями ВДВ, участвовавшими во вторжении в ЧССР.
Борис Шмелев. Москва, 2011 год
(Фото Татьяны Чебышевой)
Маргелова мы боготворили. Мы были молодые, наивные и горячие. В подразделениях он создавал атмосферу единства и гордости, мы чувствовали себя героями. Нас дразнили «маргеловскими головорезами», и нам это льстило. Официальное сокращение ВДВ кто-то переделал во «вряд ли домой вернемся». Такая вот атмосфера царила в подразделениях.
– Вы горячо поддерживали советский режим? Как вы тогда относились к коммунистической власти?
– Мы были детьми так называемой хрущевской «оттепели». Только что разоблачили культ личности, ослабела цензура, стали выходить интересные книги, показывали фильмы новых режиссеров – Марлена Хуциева и других. Но в социализме никто не сомневался. Изменения мы воспринимали положительно – он избавился от бремени прошлого и стал сильнее, чем раньше. Нам говорили, что мы живем при социализме и скоро придет коммунизм. И мы этому верили.
Командующий ВДВ, генерал армии В.Ф. Маргелов в расположении 7-й дивизии ВДВ. Аэродром «Рузине» (Прага), октябрь 1968 года
(Из личного архива Б.В. Шмелева)
– У вас не возникало сомнений?
– В 1960-х годах, можно сказать, не возникало. Не забывайте, что нам тогда и двадцати не было.
– Что вы знали о Чехословакии до августа 1968-го? Как вы себе ее представляли?
– Представление о Чехословакии мы, солдаты, получили в основном в средней школе. По урокам истории мы помнили Гуситские войны, Яна Гуса и Яна Жижку. По географии – Татры и столицу Прагу, один из прекраснейших городов мира. Общее впечатление было следующее: Чехословакия – экономически и культурно развитая страна, расположенная в центре Европы, братский и дружественный народ.
Ваша страна ассоциировалась у нас тогда главным образом с двумя событиями. Во-первых, с восстанием чехословацких легионеров в 1918 году: они наносили удары советским войскам от Средней Волги до самого Владивостока, их называли главным отрядом империалистической военной интервенции, стремившейся в зародыше задушить советскую власть. А во-вторых, с освобождением Праги советскими войсками в мае 1945-го, последней операцией Красной армии в Европе во Второй мировой войне.
– Меня удивляет, как много вы знали о ЧССР. Большинство ваших коллег утверждает, что имели о Чехословакии весьма туманные представления…