Вторжение
Шрифт:
При высадке на берег каждое судно и десантное средство несло установленный флаг дивизии: 1-я — красный, 2-я — белый и 3-я — синий. Таким же местом обозначалось и место высадки какой-то определенной дивизии. Система флагов своими цветами обозначали тип груза, а наклонами — степень разгрузки.
Тщательно составлялся расчет высадочных средств. 6 боевых кораблей должны были дать 12 шлюпок вместимостью 175–240 чел., 4 шаланды, 4 плота с буксирным судном. Общее число личного состава, который должен был высаживаться на берег с помощью десантных средств, предоставляемых боевыми кораблями — 4250 чел.
9 транспортов давали высадочные средства (12 шлюпок, 2 шаланды, 4 плота с буксирным судном) на 4 820 чел. Предполагалось, что первая волна десанта доставит
Для прикрытия высадки первого эшелона были выделены 4 баркаса с установленными на них орудиями и станками с ракетами. Их подход к берегу прикрывался ставшими на якорь фрегатом и авизо.{846}
Секрет организации высадки заключался не столько во вместимости десантных средств, сколько в их четкой организации. Высадив на берег солдат, офицеры, командовавшие десантными лодками, направляли их не обязательно к своему транспортному судну, а к тому, на котором в это время не производилась посадка. Об этом извещал специальный сигнальный флаг, поднятый на корабле. Когда первая линия завершала выгрузку, то десантные средства не забирались на борт, а продолжали работать на высадке второй и так далее линий. Таким образом, десант с каждой волной только увеличивал скорость. Вся координация осуществлялась с берега с помощью сигнальных флагов.{847}
Перед самой высадкой была произведена еще одна, третья по счету рекогносцировка побережья. Ее начало совпало с занятием Евпатории. Пароходы «Примоге», «Лимоге» и «Катон» с генералами Канробером и Мартенпре отправились к намеченному пункту высадки у старого генуэзского форта с целью произвести осмотр побережья. Убедившись, что на берегу нет русских сил, после информирования об этом командования союзный флот двинулся к Каламитскому заливу. Такое обилие произведенных рекогносцировок, по мнению исследователей Крымской войны, объясняется тем, что союзное командование не имело четкого представления о будущем театре военных действий, у них отсутствовали точные карты побережья. Генерал Н. Обручев считает, что только по этой причине ими была упущена из вида удобная для высадки Камышовая бухта.{848}
С целью достижения максимальной концентрации десантных сил на побережье и облегчения их прикрытия корабельной артиллерией высадка происходила на довольно узком участке.
«В очень короткое время корабли трех союзных держав скопились на малом пространстве; наши выстраиваются бок о бок в три параллельные линии по порядку высадки. Все эти движения производятся будто на суше, без недоразумений и с отменной правильностью. Многие сторожевые суда и фрегаты станут на шпринг, чтобы защитить наш десант».{849}
Приказ на готовность к началу посадки десантных сил в высадочные средства был передан лордом Рагланом на все корабли и суда конвоя в 4.30.{850} Высадку основных сил первыми начали французы в 7 часов 45 минут 14 сентября и, нужно отдать должное, она была организована ими удивительно хорошо. «По сигналу, данному 2 сентября, в 7 часов утра с корабля «Город Париж» с судов флота, стоявших бортом к берегу, начали спускать на воду боты, лодки и другие гребные суда, спуск этих судов производился с противоположного от берега борта, дабы гребные суда по спуску на воду тотчас прикрывались бы своими кораблями и фрегатами; в 7 час. 40 мин. по новому сигналу началась посадка 1-й дивизии, а в 9 час. 20 мин. почти все войска этой дивизии одновременно высадились на берег».{851}
Более точная хронология: сигнал был подан в 7.40, в 8.10 десантные средства уже двигались к берегу, а в 8.40 первые французы были уже на крымской земле.{852}
Англичане некоторое время находились в роли зрителей и их офицеры лишь констатировали
Первым старшим командиром, ступившим на землю Крыма в Каламитском заливе, был командир 1-й дивизии дивизионный генерал Франсуа Канробер. Едва выйдя на берег, он, став у трехцветного французского флага, обозначавшего место высадки, стал отдавать приказы адъютантам, с восхищением смотревших на своего патрона. Один из них, капитан де Молен, считал этот день лучшим событием в своей жизни.{855}
«В половине восьмого над спокойным и безмятежным морем был подан сигнал; шлюпки с частью первой дивизии направляются в сторону суши, мой батальон во главе колонны. Прибываем беспрепятственно; лишь перед тем, как ступить на землю, нам приходится замочить ноги: шлюпки не могут достичь берега, и нам нужно выпрыгивать в воду».{856} Преодолев около 1 500 метров, отделявших их от берега, уже через час более 6 000 человек под командованием генерала Канробера были на берегу. К часу дня на берегу уже были три дивизии и 18 орудий с передками и лошадьми. К вечеру были доставлены 50 орудий, частично палатки и разнородные припасы на 4 дня. Высадка не прекращалась и с наступлением темноты. Никаких мер по маскировке не проводилось, суда и корабли в темное время суток были освещены.
Высадившиеся на побережье войска тут же разворачивались в боевой порядок и были готовы прикрыть высадку остальных подразделений. В глубь побережья уходили стрелки. Передовые посты выставлялись в 5–6 верстах от берега, одновременно начиналась рекогносцировка.{857} Таким образом, французская легкая пехота первой начинает активные действия в Крыму. Неугомонный Канробер тут же отдает необходимые приказы, в соответствии с которыми зуавы его дивизии занимают возвышенности на правом фланге союзных сил, начинают разведку местности на удалении от побережья. Первые радости — изобилие дичи, азартная охота за которой оглашает ружейными выстрелами окружающую степь. Первое разочарование — вместо обилия пресной воды французы обнаруживают «…повсюду слишком соленую».{858}
По мере высадки к легкой присоединяется линейная пехота. Вскоре левый фланг союзных сил уже занимает французский 7-й полк линейной пехоты, образовав своими элитными 1-й и 2-й (гренадерской и вольтижерской) ротами линию прикрытия.{859}
Французские пехотинцы громкими криками приветствовали живописную свиту своего командующего, контролировавшего с офицерами штаба развитие операции. Сент-Арно появился на берегу примерно в час дня. Он был весь в движении. Почти шесть часов, оставаясь верхом, проверял биваки, контролировал отправку патрулей.{860}
Особый колорит прибавляли солдаты эскорта маршала. Это были военнослужащие корпуса спаги, три полка которого формировались в Алжире. Спаги приняли участие в Крымской кампании в качестве конвоя Сент-Арно. Маршал, помня о своём «африканском отечестве», пожелал составить свой эскорт из людей, обычаи и костюм которых он любил и которые напоминали о дорогом и близком ему. От всех трёх полков в апреле 1854 г. были выделены люди, составившие эскадрон из 70 человек (в основной массе добровольцы из 3-го полка) во главе с лейтенантом Полем де Моленом. После смерти своего главнокомандующего спаги эскортировали его преемника — генерала Канробера. Они были первым кавалерийским подразделением французской армии, вступившим на крымский берег, но непосредственного участия в больших сражениях за Крым не принимали, за исключением нескольких мелких стычек.