Вторжение
Шрифт:
— Что происходит? — недовольно осведомился у начальника своей артиллерии командир 2-й бригады генерал Буллер. — Почему вы не можете заставить замолчать орудия противника, а его огонь напротив весьма точен?
— Все просто, сэр! — мрачно ответил полковник Ричардс. — Русские методично уничтожили все, что могло служить нашим войскам укрытием и выставили везде свои вешки, по которым ориентируются и определяют дистанцию…
В этот момент одна из гранат разорвалась совсем близко от генерала и его свиты. И хотя по счастливой случайности никого не ранило, стало ясно,
— Джентльмены, мы привлекаем вражеские ядра! — меланхолично заметил адъютант Лайонс.
— К черту всех лишних! — с досадой отозвался Буллер, после чего добавил. — Командуйте отступление!
В это же самое время на другой стороне реки, за ходом сражения ничуть не менее внимательно следили русские генералы.
— Славно идут! — сдержанно похвалил противника Горчаков, наблюдая, как двигаются плотные колонны одетых в красные мундиры солдат.
— Наши артиллеристы тоже не плошают! — возразил Квицинский, показывая, как в стройные ряды вражеских солдат время от времени врываются ядра или гранаты, вырывая по нескольку человек за раз.
Тем не менее англичане всякий раз невозмутимо смыкали ряды и продолжали двигаться вперед.
— Не пора ли их унять? — спросил генерал, оглянувшись при этом на Меншикова, но светлейший не удостоил его ответом.
Как раз в этот момент, английская пехота остановилась, а еще через минуту начала медленно пятиться назад.
— Отличная мысль, Павел Александрович. — Как будто очнулся от охватившей его летаргии командующий. — Я вашей инициативы ничем не ограничиваю!
— Играть атаку! — распорядился командир 16-й дивизии. — Пусть отведают русского штыка…
Запели один за другим сразу несколько горнов, загремели барабаны, и командиры занявших первую линию батальонов «Его Высочества Михаила Николаевича егерского полка» начали строить своих солдат. Правда, для этого их пришлось вывести из люнетов на обращенный к противнику склон, и в этот момент на них обрушился убийственно точный огонь всего фронта английский стрелков.
Что еще хуже, вышедшие в поле 3-й и 4-й батальоны перекрыли линию стрельбы для своих батарей, отчего те совершенно прекратили огонь, дав противнику время оправиться.
Несмотря на это, егеря, держа равнение и сверкая ровной линией штыков, упорно шли вперед. Молодецким натиском они заставили противника очистить сначала нашу сторону реки, а затем и откатились от северного берега Альмы, почти за развалины Бурлюка. Не желавшие драться врукопашную англичане продолжали отходить, зато их артиллерия буквально засыпала наступающие батальоны гранатами. Так и не схватившись с неприятелем, наши войска понесли тяжелые потери и были вынуждены вернуться назад.
Но как только они это сделали, британцы вновь заняли оставленные было позиции. Так продолжалось несколько раз. Командовавший егерями полковник Селезнев несколько раз водил своих молодцов в атаку, но противник всякий раз отступал, не принимая боя, зато британская артиллерия и вооруженные винтовками стрелки, действуя всем фронтом против двух батальонов,
В какой-то момент, егеря, все еще находившиеся на обратной стороне склона, остались практически без офицеров. Полковник Селезнев получил смертельное ранение — штуцерная пуля пробила ему грудь. Почти все командиры батальонов и большинство ротных выбыли из строя. Не найдя иного выхода, солдаты подались назад, стремясь поскорее укрыться от гибельного огня неприятеля. Но все же продолжали держать строй.
Увидев их отступление, британцы не замедлили вернуться на свои прежние позиции. Правда сейчас вместо обескровленных бригад Кодрингтона и Буллера, вперед двинулись свежие дивизии Лесси-Эванса и герцога Кембриджского.
Глава 17
В первых рядах атакующих англичан оказались старейшие в их армии полки — Гренадерский и Колдстримский, а также шотландские стрелки из бригады Бентинга. Надо отметить, что в отличие от тех же французов или нас многогрешных, большинство британских полков состояло из одного батальона. Остальные входившие в них подразделения остались в местах постоянной дислокации в метрополии или колониях. Так что звучало все это грозно, но по факту бригада даже несколько уступала любому нашему полнокровному пехотному полку.
Тем не менее, их солдаты были отлично вооружены и недурно обучены, а офицеры отличались завидным хладнокровием. Несмотря на действие нашей артиллерии, упорно продвигались вперед. Вскоре они перебрались через реку и оказались в непосредственной близости от наших укреплений, явно провоцируя егерей на новую контратаку, однако поредевшие батальоны русских остались в люнетах.
За всеми этими событиями с Курганной высоты внимательно наблюдали несколько генералов. Но если Меншиков оставался по-прежнему безучастным, то Горчаков с Квицинским заметно нервничали.
— Ваша светлость, не следует ли подкрепить нашу передовую линию? — первым не выдержал начальник 16-й дивизии.
— А что на левом фланге? — непонимающе посмотрел на него главком.
— У его императорского высочества все хорошо. Все атаки французов отбиты с большими потерями. А батарея на Замковой горе потопила один из пароходов союзников.
— Вот и славно, вот и хорошо… — задумчиво пробормотал Александр Сергеевич, — жаль только поправить ничего нельзя!
Что Меншиков хотел этим сказать, никто так и не понял, но переспрашивать не решились.
— Эдак британцы скоро на штурм пойдут, — вздохнул Горчаков, разглядывая на приготовившиеся к атаке вражеские колонны. Время от времени, русские ядра и гранаты достигали их, всякий раз вырывая из плотного строя одетые в красные мундиры фигуры, но затем они снова смыкались и продолжали упорно идти вперед.
«В эдаких мундирах крови-то, наверное, совсем не видать» — мелькнула в голове генерала странная мысль. Однако нужно было что-то делать, и Горчаков решился.
— Онуфрий Александрович, извольте приказать командиру Владимирского полка, немедленно отправить два батальона в первую линию. Пусть поддержат егерей.