Вуаль из виноградных лоз
Шрифт:
Она открыла свои глаза.
— Я недостаточно квалифицирована. У меня нет официальных бумаг, чтобы диагностировать тебя. Но думаю, что у тебя дислексия и, возможно, диспраксия. Эти два понятия обычно идут рука об руку. — Ее глаза сузились. — Итак, давай проясним одну вещь. Ты не тупой. Твой словарный запас обширен, твое понимание любой заданной темы обширно и обоснованно. Ты не глуп, Ахилл, и ты недооцениваешь себя, позволяя этой лжи пустить корни.
— Что такое дис… дис… — я покачал головой, не в силах повторить название.
— Дислексия — это когда
— Мне так же трудно разливать вино по бутылкам. Больше ничего, но я испытываю трудности, когда дело доходит до розлива, — застенчиво признался я. — Маленькие детали, которые используются в этом процессе, мне трудно контролировать.
Кареса кивнула, будто это имело смысл. Ничто из этого никогда не имело для меня смысла, но она поняла мою проблему за считанные секунды.
— Это может быть не понятно, но давай я попробую объяснить. Представь себе, что обычный путь к чему-то заблокирован упавшими ветками. Нам просто необходимо найти другой путь, и его возможно найти, каким бы он ни был, — она сжала свои губы, выглядя такой восхитительно свирепой. — Я не позволю тебе думать о себе, как о недостойном или неполноценном. Ты не такой. Я не хочу это принимать, и ты не должен принимать себя таким.
Она резко остановилась. Даже мой отец не боролся за меня так сильно. Кареса скользнула своей рукой в мою и соединила наши пальцы. Она казалась очарованной, этим союзом. Она сжала их один раз, затем второй, а потом сказала:
— Позволь мне помочь тебе.
Я замер.
Это предложение привело меня в ужас. Кареса, казалось, каким-то образом была обманута мной; она считала, что я был чем-то большим, чем на самом деле. Я знал, что у нее был опыт в подобных вещах. Но я не хотел, чтобы она видела меня таким, спотыкающимся при чтении и пишущим словно ребенок. Я хотел, чтобы она запомнила меня таким, каким видела меня сейчас.
Я не хотел ее жалости.
Я открыл рот, чтобы поблагодарить ее, но у меня не получилось. Она будто, предвидела мой ответ и поднесла мои пальцы к своим губам. Она скользила своими губами оставляя мягкие поцелуи на каждой моей костяшке и прошептала:
— Пожалуйста, Ахилл. Пожалуйста, позволь мне сделать это для тебя. Ты дал мне так много. Пожалуйста… позволь мне хотя бы попробовать.
Я подложил себе под голову подушку и закрыл глаза. Я вспомнил отца, сидящего у огня и читающего мне. Я ловил каждое его слово, желая, чтобы когда-нибудь мои глаза скользили по странице, как у него. Желая перенестись в дальние земли и другие миры, сидя у огня с бокалом вина.
Я хотел бы, чтобы
— Почему это должно быть так сложно? — спросил я, вздрогнув от смущения, когда понял, что произнес это вслух.
Мой голос дрожал, а мое горло пересохло.
— Что именно? — мягко спросила Кареса.
Я пожал плечами, думая о последних неделях, которые провел со своим отцом, наблюдая, как он исчезает на моих глазах, как мой герой покидает меня день ото дня. Каждый вечер он смотрел на фотографию моей матери, которую я любил, но никогда не знал. И я вспомнил все те вечера, когда он пытался помочь мне читать, но становился беспомощным и расстроенным, когда ничего не получалось.
Пока он не перестал пытаться.
До тех пор, пока я не перестал пытаться.
— Все, — тихо сказал я. — Все просто кажется… таким трудным. Ничего не дается легко.
Мой взгляд переместился на Каресу, обнаженную и лежащую со мной в моей постели, и мне сразу же захотелось опровергнуть свое утверждение. Все, что происходило с ней, сбивало с толку, но в то же время давалось так легко.
Но наша ситуация была непростой. Она выходила замуж за принца. Она вернулась в Италию только для того, чтобы выйти замуж за представителя дома Савона, чтобы занять свое место в качестве следующей «королевы» в так называемом королевском наследии.
Наша ситуация была сложной, но я знал, что влюбиться в нее было бы самой простой вещью в мире.
— Ахилл, — пробормотала Кареса. Она протянула руку и провела ладонью по моей щеке. — Позволь мне немного облегчить тебе задачу. Пожалуйста… Я умоляю, позволь мне. Ты сможешь читать и писать, нам просто нужно найти путь сквозь туман.
Я выглянул в окно и увидел, что дождевые тучи начинают рассеиваться. Грозовое небо расступилось, позволив лучам лунного света затопить виноградные лозы. На темных небесах начали появляться звезды — серебряные искорки в бархатном черном море.
— Даже после сегодняшнего вечера, ты все равно можешь прийти и покататься на Розе, — я вернул свой взгляд к Каресе. — Я вижу страсть на твоем лице, когда ты тренируешься в выездке. Это заставляет тебя светиться. Это радует твое сердце.
Тупая боль образовалась в моей груди при мысли о том, чтобы уйти от нее, от этой ночи. Но было еще хуже, когда я думал о том, что она потеряет радость, которую получала от езды на драгоценной андалузской лошади моего отца. Потеряет улыбку на своем прекрасном лице, когда она танцевала вокруг арены, свободная от всех забот.
— Хорошо, — ответила она.
По грубости ее голоса я понял, что застал ее врасплох. Это было эгоистичное предложение. Потому что не знал, как это произошло так быстро, но я не мог представить, что неделя может пройти без того, чтобы не увидеть Каресу, как она находит меня среди виноградных лоз… Звук ее бега по арене, пока я давлю виноград.
Как бы тяжело это ни было, я мог бы жить, не прикасаясь к ней снова. Я не мог жить без того, чтобы время от времени не видеть ее сияющей улыбки.