Вуаль темнее ночи

Баскова Ольга

При последних словах в дверь постучали, и вошел Михалыч. Он тоже выглядел усталым.

– Ну, что, принес какую-нибудь положительную новость? – спросил Павел без надежды. Тот покачал головой:

– Смотря что ты имеешь в виду. Кинжал, конечно, из нашей коллекции. Про парня скажу одно: первый удар, несмертельный, ему нанесли в грудь. Однако грудь под кинжал нужно еще подставить. А если он подставил, значит, почему-то не боялся убийцу. Это подтверждает и тот факт, что он сам открыл ей дверь. На кинжале я никаких отпечатков не обнаружил. Их тщательно

вытерли или убийца была в перчатках.

– В общем, Зинаида Кораблева первая подозреваемая, – вставил Скворцов. – А насчет старушки Захаровой?

– Здесь проще и сложнее, – загадочно ответил Заболотный. – Она тоже впустила убийцу в квартиру, и вовсе не потому, что была ненормальная. Приехавший по вызову сын объяснил нам с Петей, – он покосился на Прохорова, – мать страшно боялась, что ее ограбят, и потому всегда интересовалась, кто звонит в дверь. Значит, и она знала своего убийцу.

– Почему она умерла? – спросил Киселев.

– Попила чайку с алкалоидом, – пояснил доктор. – В квартире полно отпечатков, только все они принадлежат Захаровой и ее детям. Некоторые смазаны.

– Значит, и здесь убийца была в перчатках, плюс протерла за собой все вещи, – проговорил Павел. – Именно она рассказывала Анне Григорьевне о Скобиной и внушала мысль, что она ее последовательница. Но откуда убийца так наслышана о старом деле? – Он снова посмотрел на Петю. – Наверное, ты сегодня не успел связаться с хозяевами квартир, куда являлась эта черная вдова?

– Как раз успел, – улыбнулся Прохоров. – Только в суматохе еще не сказал вам об этом. Видите ли, они не сообщили мне ничего интересного. И Новиков, и Катин коллега Эдик просто теряются в догадках, кто сделал слепки с их ключей. Это могло произойти и на работе, потому что они доверяют коллективу и пристально не следят за вещами, а могло случиться и в другом месте, например в гостях. Я, естественно, составил списки друзей одного и второго и пришел к выводу: никаких общих знакомых. Даже если предположить, что они кого-то забыли назвать, объясните мне, каким боком прилепить к ним Лидию Алексеевну Мирбах, которая в последнее время вообще не выходит из дома? Она, разумеется, грешит на внука. Вроде парень ждет не дождется, когда бабка отбросит коньки и оставит ему квартирку в наследство.

– Ты поинтересовался у дамы, слышала ли она о Скобиной? – вставил Костя.

Петя развел руками:

– Слышала, ибо, привожу ее слова, никогда бы не дождалась такой хорошей квартиры в центре города, несмотря на руководящие посты мужа, если бы не дело этой дамочки. Однако в подробностях ничего не знает. Внуку ничего об этой Скобиной точно не рассказывала, как и дочери. Этот факт казался ей неинтересным и малозначительным. И, конечно, она не имела представления, какие еще квартиры принадлежали этой черной вдове. В общем, такая история.

Киселев потер лоб:

– Ребята, у меня голова идет кругом. Получается какая-то чертовщина. Если следовать нашей недавней логике, то Зина знакома и с внучком этой самой Мирбах, с которым она, прихватив

еще и братца, задумала эти преступления. Петя, завтра отправишься к Мирбах и попросишь у нее фотографию внука. Ее нужно показать участковому. Если он признает в нем парня, иногда приходившего к Кораблевым, цепь замкнется. А если нет – понятия не имею, что делать дальше. Разве что принять предположение, что в нашем городе орудует целая банда мужененавистниц или хотя бы еще парочка дам вместе с Зинаидой.

– Катя говорила: мы должны еще раз поднять материалы по делу этой Скобиной и постараться отыскать следователя, который занимался ее делом, – бросил Костя. – Моя супруга права. Такие детали, как адреса квартир Елены, могли знать только работники органов. Наша задача – выяснить, кому и когда они сообщали эти сведения, и тогда, возможно, мы ответим на вопросы, кто и зачем этим воспользовался.

– Это поручим Леониду, – машинально сказал Павел.

– У нас есть еще одно задание для Леонида, – напомнил Петя. – Ему придется обойти всех знакомых этой Зинаиды Кораблевой. Уверен, она прячется где-то у подруг.

– Согласен, – Киселев вдруг задумался. – А не много ли дел для молодого оперативника?

– Придется привлечь Катюху, – кивнул Киселев.

– Вы все время помните о Катерине Алексеевне, но совершенно забыли о просьбе полковника Кравченко, – напомнил Прохоров. – Он хочет прислать нам сына своего приятеля, студента юридической академии, в качестве стажера. Завтра парень придет сюда. Почему сразу не привлечь его к делу?

Майор хлопнул в ладоши:

– А ведь верно. А Катюхе мы все же дадим поручение. Пусть она побеседует с людьми, которые когда-то занимались делом Скобиной. Ведь наша журналистка тоже изучала ее дело вместе с нами.

– Не возражаю, – отозвался Скворцов.

Киселев впервые за все время поглядел на часы:

– Ребята, несмотря ни на что, нам пора по домам. Все равно все сведения мы получим завтра. Следовательно, до завтра.

Михалыч и Петя поднялись с кресел.

– Да, сегодня мы задержались.

Они пожали коллегам руки и покинули кабинет.

Павел повернулся к Косте:

– Ну что, довезу тебя на служебной. Катюха ведь забрала твою «девятку».

– Эта «девятка» в основном куплена на ее гонорары, – признался Скворцов. – Впрочем, это вам с Настеной известно.

– Тут нет ничего странного, – возразил приятель, надевая куртку и кепку. – Знаешь, когда-то я считал, что это ужасно стыдно – когда жена зарабатывает больше тебя. Но однажды к моим соседям приехал зять с их дочерью. Они живут в каком-то приморском городишке, кажется, Новороссийске, и зять ходит в моря на танкерах. Его теща заговорила с болью в голосе о своем сыне, который женился на женщине, имевшей свой небольшой бизнес и зарабатывавшей больше супруга. Сначала, мол, молодые жили хорошо, а потом жена стала ставить ему в вину его маленькую зарплату. Вот теща и сетовала, что поделать ничего не может. Зять послушал тещу и знаешь что поведал?