Вусмиор. По ту сторону барьера
Шрифт:
— Генеральская подстилка! — позади снова послышался злобный рык, а стеклянные осколки, целившиеся в Еву, мигом взмыли вверх.
Все, что могла Рид — это тоже швырнуть в противника пару бутылок, а полоснувшие по рукам и спине осколки заставили ее взвыть от невыносимой боли. Она упала на стену и скатилась по ней на пол, едва сдерживая слезы.
— Ты думала, это все шутки? Хочешь помогаешь, хочешь нет? — Ева почувствовала, как ее тело против воли начало приподниматься над полом, когда эфирист-телекинетик решил применить свои способности уже на ней. — Не зря Марго просила присмотреть за
— Марго? — опешила Рид, почему-то сразу догадавшись, что речь шла о той дамочке в красном, оставившей ей в клубе на выбор пару роз.
Ева только и успела, что схватиться за стеллаж в тот момент, когда противник швырнул ее назад к стене, теперь вместе с ней полетел и стеллаж. Один, второй, третий… На официанта посыпались со всех сторон оставшиеся бутылки и полки, которые он пытался отбить телекинезом, но в конце концов упал под грузом свалившихся на них стеллажей.
— Твою мать… — только и пискнул он, прикрывая голову от новых ударов и пытаясь хоть что-то сдержать телекинезом.
У Евы гудела голова от нового удара об стену, а звон стекла и грохот, заполнивший подсобку, оглушал так, что она невольно закрылась руками, свернувшись словно в кокон, хотя понимала, что это не защитит ее.
За дверью послышался хлопок, и буквально через секунду Ева поняла, что произошло. Шкафы, едва сдерживаемые телекинезом, окончательно рухнули на горе-официанта,
— Задержать всех! — послышался голос Рейна, а значит, мятежникам снова не удалось убить его.
Сердце бешено колотилось, а в ушах звенело, но даже в таком состоянии Ева понимала, что у нее есть считанные секунды, чтобы избавиться от свидетеля, который знал о том, какую она роль должна была сыграть на этом вечере. Должна, но не сыграла. Не такой ценой. Она хотела жить, а эти подонки только и пытаются раз за разом угробить ее! Пусть катятся к Всаднику!
Ева выхватила кинжал, заранее спрятанный под платьем, и без промедления всадила в горло своему обидчику. Тот только и успел хрипнуть прежде, чем горячая алая кровь хлынула из его шеи.
— Смерть побери… — сморщившись от отвращения, Ева отпрянула от него и была не в силах подняться даже тогда, когда михрендии, почуявшие кровь, тут же сбежались в подсобку. Они моментально облепили парня и стали заползать в сочившуюся рану.
— Чтоб вас всех… — застонала Ева, когда ужас и мерзость от происходящего навалились и сплелись вместе с усталостью и ноющей болью висках. Былая решительность мгновенно растаяла, уступив место отчаянию и безысходности. — Я так больше не могу… не могу…
Слезы обиды, боли и разочарования во всем, что с ней происходило, хлынули по щекам Евы. Сотни мыслей сейчас роились в ее голове, словно михрендии, что одна за другой проникали в тело официанта. Когда Рейн отправил Еву в тот бордель, то вряд ли рассчитывал, что там ее снова завербуют, а следующей целью Рид будет именно он. Ева должна была бы убить его, как только получит знак от них. Она знала, что на этом приеме будет кто-то из мятежников. Но чтобы им оказался сам Де Браоз?
Одна из ползучих тварей проявила интерес и к Еве. Насекомое быстро скользнуло к одной из ее ран от осколков стекла и сразу же попыталось пробраться под кожу. Рид схватила ее до того, пока не случилось
Де Браоз. На самом деле Ева не знала, кого ненавидела сейчас больше — этих маленьких тварей, мятежников, которые снова облажались и пытались подставить ее, Рейна, который, безусловно, обернет все это еще большим кровавым побоищем, получив в свои руки повод растерзать всю знать Амхельна, или себя — за то, что никак не смогла повлиять на исход этого вечера.
Когда она увидела розу на подносе официанта, то сразу поняла, чего именно от нее ждут сегодня. Со стороны Евы было опасно вставать снова на сторону мятежников после предательства Фэрроу, но теперь ей обещали, что после всего Рид сотрут память и обезопасят от проверки симбионтами. Однако все это было ложью. Даже если бы она убила Алларда сегодня на приеме, никто бы из этих выродков не заступился за нее. За стенами особняка дежурил Лазар, и стоило ему только прийти с разборками, как все сразу же указали бы пальцем на нее, это очевидно.
А еще… после встречи с женщиной в красном, Ева никак не могла для себя решить, почему она должна убить Рейна. Ей-то он ничего плохого не сделал, по крайней мере не держал в заложниках ее родителей.
Ева медленно теряла связь с реальностью, не сразу, но она вспомнила, что нужно гнать от себя все эти мысли. Ей нельзя даже думать о мятежниках и об их задании. Ведь ее в любой момент могут проверить симбионты. Но сейчас Рид была не в состоянии контролировать ни свои чувства, ни мысли, ни тело.
Дверь неожиданно с грохотом открылась, она вздрогнула.
— Рид? — послышался голос генерала, Ева сморщилась, еще сильнее сдавив насекомое в своей руке. — Ты жива?
Аллард пробрался сквозь стеллажи, которые норовили рухнуть в любой момент.
— К твоему сожалению, да, — она все так же сидела на полу, опершись головой на стену и закрыв глаза.
Генерал что-то недовольно пробурчал себе под нос, глядя на труп, заполненный михрендиями, а затем раздавил одну из них, когда подошел к Еве чуть ближе.
— Идти можешь? — он присел возле нее на корточки, Рид даже показалось, что в его голосе что-то проскользнуло… сожаление?
Она выдохнула, открыла глаза и кивнула, а затем поджала ноги, чтобы попытаться снова встать.
— Тогда поторопись, пока эти твари не насытились им и не переключились на тебя, — лишь усмехнулся Рейн и подал ей руку, чтобы помочь подняться.
— В следующий раз, когда захочешь самоубиться, делай это без меня, — процедила Ева, крепко держась за его руку и пытаясь встать.
— В следующий раз я убью их раньше, чем они доберутся до тебя, — хмуро произнес он, придержав ее за талию, когда Рид чуть не рухнула назад.
— О, не делай вид, что тебя расстроила бы моя смерть, — злобно бросила Рид, одной рукой держась за его плечо, другой потирая виски, пытаясь унять головокружение.
До нее донесся лишь его смех.
— Рид, ты слишком плохо обо мне думаешь. Я бы предпочел убить тебя сам.
Ева усмехнулась, осознав, что убийство от рук Рейна, пожалуй, самое безобидное, на что она могла рассчитывать в своей жизни.