Введение в Новый Завет Том I
Шрифт:
Однако, по мнению подавляющего большинства ученых, Евангелие, известное нам как Мф, было сразу написано по–гречески, а не переведено с семитского оригинала. И вряд ли автором был очевидец Матфей, один из Двенадцати: с какой стати очевидцу использовать тексты неочевидца (Мк) в качестве одного из главных источников? (Могут возразить, что Матфей написал арамейское евангелие, которое было переведено на греческий уже после создания Мк и под влиянием Мк. Однако Мк повлиял не только на греческие формулировки Мф, но и на композицию, и содержание.) Поэтому Папий либо ошибся, приписывая Матфею евангелие (речения) на еврейском/арамейском либо упомянутое им еврейское/арамейское сочинение — неканонический Мф.
В последнем случае возникает вопрос: сыграл ли текст, написанный Матфеем на арамейском/еврейском какую-то роль в создании канонического Мф (что объяснило бы название)? Нельзя ли предположить, что под «речениями» Папий имеет в виду Q (один из источников канонического Мф)? Однако источник Q, реконструируемый на основе Мф и Лк, — греческий текст, прошедший несколько стадий редактирования. Значит, Папий говорит не о нем, — но, возможно, о семитском оригинале самой ранней греческой страты Q, весьма проблематичной для реконструкции? Другие ученые постулируют арамейское собрание речений, которое использовали Мф, Мк и Q. Теоретически это не исключено, но такие гипотезы объясняют одно неизвестное при помощи другого неизвестного.
В общем и целом, наиболее приемлема гипотеза большинства: канонический Мф был
В наши дни чаще спорят о другом: был ли этот неизвестный евангелист иудео–христианином или языкохристианином? Примерно 75% библеистов склоняются к первому варианту, но есть и влиятельные сторонники языкохристианского авторства [352] . Например, с их точки зрения, Мф иногда делает ошибки, невозможные для иудейского автора: скажем, в Мф 16 фарисеи и саддукеи четырежды сведены вместе, словно их учение было одинаковым (16:12). Однако, возможно, это соединение — лишь условное обозначение врагов Иисуса в целом [353] ; к тому же 22:34 показывает, что евангелист знает о различии между ними. В пользу иудео–христианского авторства говорит свидетельство Папия (Мф имеет иудейские корни). Судя по обращению евангелиста с ВЗ, он знал иврит (и, возможно, даже арамейский), что для язычника маловероятно. И еще одно соображение (хотя оно может относиться не к самому Мф, а к его источникам): Мф обнаруживает многие особенности иудейской мысли и богословия [354] — рассказ о детстве с генеалогией, параллели Иисуса с Моисеем, знание иудейских легенд, Нагорная проповедь с модификацией Закона, дебаты с фарисеями, образы авторитета Петра (ключи Царства, связывание/развязывание), заповедь слушаться сидящих на месте Моисея (23:2–3), тревога о бегстве в субботу (24:20), особый материал в рассказе о страстях (почти мидраш на ветхозаветные тексты). Поэтому иудео–христианское авторство более вероятно.
352
Помимо Р. Nepper-Christensen (1958) и G. Strecker, см. К. W. Clark, JBL 66 (1947), 165–172; M. J. Cook, HUCA 53 (1984), 135–146; Meier, Vision 17–25. Один из частых доводов в пользу языкохристианского авторства состоит в том, что Матфей опускает Марковы арамеизмы или заменяет их греческими выражениями (Boanerges, talitha kaum, korban, Bartimaios, rabbounei, Abba). Однако большая часть замен может быть вопросом стилистического предпочтения или коммуникабельности.
353
Антипатия Матфея к саддукеям может отчасти объясняться ответственностью саддукейского первосвященника за смерть Иакова, брата Иисуса в начале 60–х годов. Объединение фарисеев и саддукеев, возможно, отражает особенности периода после 70 года, когда иудейские вожди в Ямнии, хотя и были мировоззренчески ближе к фарисеям, обрели общественное влияние, которым ранее пользовались саддукейские первосвященники.
354
Здесь очень полезна работа Davies and Allison, Matthew 1.26–27.
Иудео–христианин какого типа? Скорее всего, греческий язык Мф — не переводной; евангелист часто исправляет стиль Мк, встречается игра греческих слов. Такие языковые навыки наводят на мысль о воспитании в диаспоре (ср. Павел). В богословском плане евангелист не принадлежал ни к крайним консерваторам, которые были против допуска необрезанных язычников в христианские общины (см. 28:19), ни к особым либералам, отказавшимся от соблюдения Закона (см. 5:17–18). Все же отношение Мф к Закону не вполне понятно, ибо это Евангелие отражает сложные перипетии общинной истории (см. следующий раздел). Многие находят в 13:52 автопортрет евангелиста: «книжник, наученный Царству Небесному… хозяин, который выносит из сокровищницы своей новое и старое». Это уважение к прошлому отражено в Матфеевом добавлении (Мф 9:17) к Мк 2:22: сохраняется и старое, и новое. Если сравнить Матфея с Павлом, еще одним великим новозаветным автором, осмыслявшим Закон, то видно: они могли быть согласны по практическим вопросам и чтили десять заповедей (Мф 19:18–19; Рим 13:9), но друг у друга усмотрели бы перегибы («не нарушить Закон пришел Я», Мф 5:17; «вы не под Законом», Рим 6:14–15).
Место написания и адресаты [355]
В конце II века церковные авторы считали, что Мф написан в Палестине [356] . Возможно, это было лишь догадкой, основанной на предании, что Матфей писал на еврейском/арамейском, а также на отражении в Мф споров с иудеями. Однако некоторые гипотетические указания на Палестину (например, описание поведения фарисеев; 23:5) могут отражать времена Иисуса, а не ситуацию Евангелия. По мнению большинства ученых, место написания Мф — Сирия (скорее всего, Антиохия). Аргументы таковы.
355
Повторюсь: трудно решить, относятся ли эти факты к месту написания Мф или к местонахождению читателей (или, как обычно предполагается, эти места совпадали).
356
Ириней (Против ересей, 3.1.1) локализует Мф «среди евреев на их собственном языке»; второй абзац «антимаркионова» пролога к Лк (Fitzmyer, Luke 1.38–39) говорит, что Матфей писал в Иудее; согласно Евсевию (Церковная история, 3.24.6), этот текст был создан до отъезда Матфея из Палестины. См. список библеистов, которые предлагают другое место написания, в Davies and Allison, Matthew 1.138–139. Я не рассматриваю здесь гипотезы меньшинства (даже предложенные очень крупными учеными): например, Александрия, Кесария Приморская, Галилея, Пелла, Эдесса и побережье Сирии.
(1) Описывая, как распространялись известия об Иисусе, Матфей добавляет к Маркову материалу: «И прошел слух о Нем по всей Сирии» (Мф 4:24).
(2) Раннее иудео–христианское Евангелие от назореев, связанное с Мф (см. выше, сноску 84), имело хождение в Сирии.
(3) Мф был написан в сирийском городе, поскольку арамейский был языком сельской местности. Это аргумент спорен, но на урбанистическую местность, возможно, указывает частотность слова «город» в Мф (26 раз; тогда как «деревня» — 4 раза).
(4) Судя по огромной значимости Мф в последующем христианстве, оно было Евангелием какого-то крупного христианского центра в большом городе; Антиохия хорошо подходит.
(5) С Антиохией связаны Игнатий и «Дидахе» (самые ранние тексты, выдающие знание Мф).
Впрочем, как мы увидим, убедительнее всего соответствие внутреннего характера Мф тому, что мы знаем об антиохийской церкви.
Сочетание иудейских и неиудейских мотивов в Мф многогранно. Одни отрывки выражают интересы законопослушного иудео–христианства (5:17–20; 10:5–6; 23:1–3), другие — пересматривают Закон и иудейские обряды (5:17–48; 23:1–36). Несмотря на центральное
357
См. указания на элементы богатства в общине Мф: только в Мф (10:9) ученикам сказано не брать в дорогу ни золота, ни серебра; сюжет притч в 18:23–35 и 25:14–30 включает большие суммы денег; Иосиф Аримафейский описывается как богач (27:57).
В 60–е годы, вероятно, произошло еще одно важное изменение. В Риме был казнен Петр, а в Иерусалиме — Иаков. С началом иудейского восстания (66–70 годы) христиане рассеялись из Иерусалима. Там и в Антиохии антипатия иудеев к иудео–христианам, возможно, возросла, ибо последние не участвовали в войне [358] . Репутацию антиохийских иудеев отчасти подорвал ренегат — иудей по имени Антиох, который взбудоражил язычников лживыми россказнями о намерении иудеев сжечь город (Флавий, Война 7.3.3; № 46–53). В 70–е годы после подавления римлянами первого иудейского восстания, в Ямнии (на палестинском побережье) возникла влиятельная академия; ее мудрецы были близки к фарисеям по взглядам и почитались как учителя. В антиохийском христианстве того же времени, видимо, большинством стали язычники (BMAR 47–52), а крайне консервативное крыло иудео–христиан нарушило koinonia («согласие, единство») и отделилось. От этих иудео–христиан произошли сирийские эбиониты [359] и группы, впоследствии создавшие Псевдоклиментиновы «Рекогниции» (где сохранилась память об Иакове Иерусалимском как великом герое).
358
Христология и присутствие язычников среди христиан рождали в синагоге сомнения: верны ли ученики Иисуса израильской вере в единого Бога? Некоторые ученые усматривают в «биркат ха–миним» (около 85 года н. э.?) свидетельство отлучения христиан от синагоги; см., однако, оговорки выше, в главе 5 (А).
359
Эбиониты упоминаются в патристической литературе (особенно II-IV веков) как (еретическое) иудео–христианское течение, которое частично соблюдало Закон Моисеев и придерживалось низкой христологии (отрицали божественность Иисуса и непорочное зачатие). Относительно Псевдоклиментин см. ниже, главу 34, сноски 6 и 44.
Эти сложные перипетии в отношениях между иудео–христианами и языкохристианами согласуются со многим из того, что мы видим в Мф. Петр и Иаков были важными фигурами в Антиохии. В Мф Петр играет более заметную роль, чем в других Евангелиях (14:28–31; 16:17–19; 17:24–27); к списку Двенадцати, взятому из Мк, Мф 10:2 добавляет «первый» перед именем Петра. Материал Q, сохраненный в Мф, очень близок к посланию, которое приписывается Иакову (см. ниже, главу 34) [360] . Что касается многообразия воззрений, отличавшего историю антиохийского христианства, то в Мф 10:5–6 и 15:24 резко отвергается миссия к язычникам, но Мф 28:19 заповедует ее. В рассказе о волхвах такой исход понимается как изначальный замысел Божий, но в историческом плане, не противодействие ли синагоги повело христианских проповедников к язычникам? [361] Если среди новообращенных язычников были либертинисты, злоупотребляющие христианской свободой, Мф указало бы им на ошибку. Мф 5:18 отражает почтение к малейшей букве Закона; Мф 5:21–48 очень требовательно подходит к духу Закона; Мф 19:9 вводит в запрет Иисуса на развод оговорку о рогпега (ср. 5:32). Между тем есть и разделы, которые резко критикуют внешние иудейские обычаи, а фарисеев обвиняют в законничестве и казуистике (слово hypokrites используется более 12 раз, а в Мк — всего дважды). Уникален отказ Мф от титула «равви» (23:7–8). Davies, Setting, убедительно доказывает, что Мф — христианский ответ на иудаизм, зарождавшийся после 70 года в Ямнии, где раввины почитались как толкователи Закона. Возможно, Матфеевы христиане жили в тени большой иудейской общины, которая относилась к ним с неприязнью. Если обе группы пользовались одними и теми же Писаниями и имели много общих взглядов, их различия тем более могли стать предметом распрей. Все это прекрасно вписывается в ситуацию Антиохии, так что церковь Матфея вполне могла быть предшественницей той Антиохийской церкви, в которой 20–30 лет спустя епископом стал Игнатий (BMAR 73–86) [362] .
360
Знали ли Q в Антиохии? По преданию, Лука жил в Антиохии; если оно достоверно, то он мог знать Q в той форме, в какой оно имело там хождение. Возможно, читали в Антиохии и Мк, даже если Мк написан в Риме (ибо между Римом и столицей Сирии было хорошее сообщение). После 70 года Рим, где Петр принял мученическую смерть, мог перенять кое-что из наследия иерусалимского руководства, поддерживая отношения с церквами, основанными иерусалимскими миссионерами (BMAR 51–53, 132).
361
D. C. Sim, JSNT 57 (1995), 19–48, утверждает, что в Мф нет проязыческого уклона, и основное внимание по–прежнему сосредоточено на иудеях, ибо упомянуты гонения со стороны язычников. Однако община Матфея считала, что подвергается гонениям со стороны иудеев и язычников (10:17–18; 23:34).
362
Если Матфей боролся как с ультраконсервативными иудео–христианами, которые придерживались фарисейского толкования Закона, так и с ультралиберальными языкохристианами, которых нужно было учить этическим нормам Закона, то Игнатий, видимо, противостоял, с одной стороны, «иудействующим», а с другой — докетам гностического уклона.