Вверх и вниз. Хроника смены в альплагере

Уманский Алексей

Спустившись на длину перил, я отстегнулся и бросился вслед за Борисом и Алей. Они сорвались с места, едва у меня в руке щелкнул отстегнутый карабин. Снег был очень глубок.

Следы в нем зияли, как колодцы, и, чтобы не спотыкаться, вваливаясь в них, каждый забирал на целину влево, на возрастающую крутизну, и топтал новый след. Я бежал с ледорубом на самостраховке, не упуская из вида Алю и вглядываясь в быстро приближающийся ледник. Я запарился, но некогда было вытереть пот со лба, пока крутизна, как при выходе из пике, не стала, наконец, уменьшаться. Следы слились воедино, и по этой тропинке мы добежали до ребят, сидевших на рюкзаках и ожидавших товарищей.

Я тоже сел на рюкзак лицом к перевалу, торопясь зарядить аппарат до того, как Дьяков начнет спускаться.

Катушка встала на место, я убедился, что пленка идет, и сразу вскинул аппарат, потому что Дьяков и кто-то еще уже побежали. Аппарат стрекотал и легонько подрагивал. В окошко

было видно, как две маленькие фигурки, высоко поднимая ноги, вновь погружали их в снег вниз перед собой. Они спускались хорошо, однако не так быстро, как я рассчитывал, но и это было красиво на фоне снежника и крутых перевальных скал, и я не пожалел, что так торопился.

Ледник Южный Юном-Су оказался прямым и спокойным, – как тот, по которому мы поднялись на перевал. Адыр-Су-Баши и другие пики Южного Адырского отрога обрывались сюда сверкающими снежными стенами. Впереди темнели скалы Куллум-Кола. До их подножья и предстояло сегодня дойти.

Дьяков взял быстрый темп. Трещины, да и то забитые снегом, встречались нечасто, и если кто и проваливался в них до колен, то чувства опасности все же не возникало. По ледяным желобам вперегонки с нами весело мчали ручьи. Мы удалялись от перевала, и он становился все меньше, но четкость линий не пропадала, и выглядел он почти так же, как и вблизи.

Конец ознакомительного фрагмента.