Вверх тормашками в наоборот
Шрифт:
— Главное, не переоценить себя и тех, кто рядом. Считать шаги, чтобы не попасть, куда не хочешь. Я не ношу венцов, Лимм. Они — бремя. Игры с Обирайной — другое дело. Это азарт.
— Не боишься проиграть?..
— Нет. Страх — первая ступень к поражению. Поэтому пусть боятся другие. Отдыхай, Лимм. Время позднее. А впереди охота. Вначале для меня.
Он дружески похлопывает чудака по плечу, улавливает тремор мышц. Вглядывается пристально в лицо, но Лимм уже не здесь — танцует в такт своим мыслям, бормочет полуречетатив-полумелодию, царапает пальцами воздух. Будто и не было никакого разговора в серьёзных
Лерран уходит не прощаясь и не поворачиваясь назад. Он не видит пронзительного, цепкого взгляда, что провожает его. В глазах — ни капли сумасшедшинки, а на губах — презрительная улыбка человека, который знает намного больше, но никогда не покажет этого явно, пока не пробьёт его час выйти на сцену и повернуть ход событий…
Глава 52. Ярмарка в Зоуинмархаге. Геллан
Тихо покачиваясь, медленно ползут возы, наполненные товарами. Ночь, мороз, яркие звёзды, облепившие небо разноцветными точками. Длинный караван, искривляясь, повторяет изгибы дороги. Это не прямой тракт, а извилистый горный путь. Мужчины впереди, мужчины сзади: охрана не от людей, а от диких животных. Дара трясётся на осло: упрямая девчонка наотрез отказалась ехать в повозке с Милой и меданами.
— Ты хочешь, чтобы я свой первый выезд в свет наблюдала из окошка? Ни за что! — заявила она, упрямо сжимая губы. И ему не хватило духа отказать.
Два дня назад состоялось великое переселение мерцателей из дворцового сада в Верхолётную долину. Великий полководец Дара гордо восседала на Ушане, а вслед за нею, смешно подкидывая толстенькие зады, мчалось радужное войско. На новое место переехали не все: по какому принципу разделились животные оставалось загадкой. Из сада не ушла Тяпка и десятка два других мерцателей. Остальные устремились к новой жизни.
В Долине мерцатели повели себя интересно: радужная толпа брела от домика к домику и таяла. Неожиданно богатой стала Тималайна — задорная хохотушка с ярко-бордовыми волосами: в её дворике охотно поселилось шестнадцать забавных радуг.
— Удивительно, — шептала Дара, наблюдая за самовольным расселением, — ты обратил внимание? Они не в каждом дворе остаются. У Иранны грядка готовых мимей, но осталась только парочка. Я думала, они пока у муйбы обоснуются, так нет же!
Мимеи спешно сажались на каменистых клочках земли. Семена гулко лопались и тянулись толстыми плетями к холодному солнцу. Казалось, растения радуются и щедро дарят себя налево-направо, но Дарин эксперимент провалился: мимеи отказались делиться.
— Жадины! — возмущалась девчонка. — Никакой сознательности и солидарности!
Геллан прятал улыбку: Дара беседовала с ними, как с живыми, фыркала, размахивала руками и обижалась до слёз. А мимеи, покачиваясь, молчали. Гладили ей руки и не делились своими дарами.
— Ничего, — гудела она, как полосатобрюха, — я всё равно что-то придумаю. И не смей ухмыляться! — срывала обиду на нём.
Он вскидывал брови и молчал. Знал: девчонка не сдастся и однажды получит своё. Хотелось как-то
Суматоха напряженных дней закончилась: мерцатели осели в Долине, возы наполнились товарами, и караван медленно пополз вперёд, оставляя горную местность позади. Предрассветные сумерки меняют цвет неба, сцеловывают одну за другой звёзды.
— Прохладненько, — бормочет Дара и дышит паром на озябшие руки.
— Скоро рассвет, — говорит он, — выглянет солнце и потеплеет.
— Расскажи мне о городе, — просит девчонка, — не в двух словах, а… красочнее.
— Это не самый лучший город, Дара. Я помню твоё обещание стать моей третьей ногой. Надеюсь, так и будет.
— Ты невыносим, — вздыхает обречённо, — считай, воспитательный момент мы прошли. Я не буду сбегать, ловить ворон, прятаться от тебя или слишком восторженно пялиться по сторонам. Теперь о городе, пожалуйста. Что за дурацкое название — Зоуинмархаг?
Геллан пожимает плечами:
— Никогда не задумывался над этим. Здесь каждый город, селение — отдельный мирок со своими властителями и устоями жизни.
— И что, нет над вами короля — главного самодержца, который вас всех в кулаке держит? — блестит глазами девчонка.
— Нет. Здесь любой замок даже без земель — личная территория.
— Говорю ж: средневековье! — фыркает Дара и гнёт своё: — Так что там с Зоуинмархагом? Какая ведьма им владеет?
— Не ведьма. Один из немногих городов, где властитель — мужчина.
— Ого! Оказывается, не всё пропало в датском королевстве!
Геллан не всегда понимает, о чём говорит небесная девчонка, но старается улавливать смысл мыслеобразов, а не вслушиваться в незнакомые слова.
— Властитель Панграв не тот, кто устранится и будет смотреть на всё со стороны. Он купается в своей власти. Ему нравится… играть, плести интриги, следить за понятным только ему порядком. Возможно, в Зоуинмархаге по-другому нельзя: слишком разные там люди околачиваются. Лучше Панграву дорогу не переходить и на глаза не попадаться без надобности.
— Можно сказать, ты меня запугал. Трепещу. Как думаешь, он захотел бы умыкнуть небесный груз?
Геллан слегка натягивает поводья.
— Только сумасшедшему придёт в голову подобная мысль. Небесный груз можно отдать, но выкрасть, выманить — чушь.
— А Иранна говорила…
— Меньше бы ты подслушивала, Дара, — леденит он холодом в голосе, — небесные грузы крали после… миссии, когда становились они просто вещами, раритетами. А если кто рискнёт, пожалеет сотни раз.
— Не злись, пожалуйста. Ты же знаешь: я вначале болтаю, а потом думаю. Там ты покупаешь охранные руны? — переводит разговор на другое.
— Да. У магов.
— Вы ж их терпеть не можете.
— Стакеров тоже терпеть не могут, но когда становится жарко, не гнушаются просить о помощи. Иногда мы все… нуждаемся в помощи. Не имеет значения, нравимся друг другу или нет.
Девчонка понимающе кивает, и какое-то время они едут молча.
— Я волнуюсь, — говорит она в рассветных сумерках.
Он знает: мысли её, пугливые, как мерцатели, мотаются со стороны в сторону, скачут и бегают по кругу.
— И дело не в том, что увижу много нового. Тревожно как-то…