Вы меня не знаете
Шрифт:
Со временем они, правда, начали терять терпение. Они были уверены, что Кира связалась бы со Спуксом, и начали его прессовать. И когда я написал ему и сказал, что знаю кое-что о Кире, он согласился сделать мне разрешение. Оформил все махом.
Так что через несколько дней я уже сидел перед ним в тюрьме. Вокруг – всякие прожженные парни. Некоторые из них вроде знаменитостей. Вы-то их вряд ли знаете, но я – да, как и все, с кем я вырос. Там был один чувак, который сжег свою мать. Еще была целая семья, братья и еще какие-то родственники, все сидели за убийства. И был
Пока я прошел все проверки и прочее, он уже сидел за столом. Он был в оранжевом типа жилете и сидел, совсем сгорбившись. Я подошел и кивнул ему, он кивнул в ответ. И я вам скажу, что он, будучи длинным нариком ростом шесть футов, от которого несет, как от старика, странным образом напоминал Киру. Я не мог понять, чем именно. Может, что-то такое было у него в глазах или в лице, но, что бы это ни было, я этого не ожидал, и это меня немного сбило.
– Бро, сразу к делу. Я по поводу Киры, – говорю я, глядя прямо на него.
– Что ты о ней знаешь? – Он поднимает голову.
– А ты? – спрашиваю я.
– Ниче не знаю, чувак. – Он начинает ерзать на стуле, руки чесать, так что мне тоже хочется чесаться.
– Ну а я знаю, – говорю я.
Он вдруг оживает и смотрит на меня.
– Что знаешь? Бро, если ты знаешь, где она, давай говори.
– Я, блин, знаю, что ты сдал ее банде. И я знаю, что один пацан ее забрал. И я хочу знать, где этого пацана найти.
И он такой бла-бла-бла, я ее не сдавал, все было не так, бла-бла-бла. И тут в его убитом наркотой мозгу что-то щелкает, и до него доходит, что я сказал.
– Погоди-ка, ты говоришь, что хочешь знать, где найти «этого пацана». В смысле, ты знаешь, у кого она? – Глаза у него округлились.
– Ага. Я просто не знаю, где этот мудила.
– Бро, у кого она? Это важно. – Он наклоняется ко мне так близко, что я чувствую его дыхание.
– Чего? – Я отодвигаюсь. – Ты че, не знаешь даже, кто ее забрал? Какого хера я тогда с тобой вообще разговариваю?!
– Бро, говори давай. Я серьезно, бро. – Он шныряет взглядом по всему помещению.
– С какого это хера я должен тебе говорить? – И я делаю вид, что собираюсь уходить.
Он хватает меня за руку и прижимает ее к столу. Взгляд у него испуганный, и по нему видно, что он что-то соображает. Колесики крутятся, хоть и медленно.
– Слушай, бро, я поступил плохо, признаю. Но я могу помочь, только скажи, кто ее забрал. У кого она?
– Да пошел ты! – Я выдергиваю руку.
Спукса начинает потряхивать, и мне нужно нагнать еще немного напряжения. Наконец я хлопаю рукой по столу, как будто мне все это уже надоело.
– Ты, скорее всего, и так узнаешь, – говорю я. – Удивительно, что ты еще не. Она у какого-то сомалийского говнюка. Его зовут Джамиль.
– Джамиль? Не знаю никакого Джамиля. Это кто, блин, такой?
Я долго смотрю на него, делая вид, что не собираюсь отвечать. Затем тру глаза и говорю:
– Спукс, если можешь помочь ей, помоги.
– Да помогу, помогу, – говорит он в отчаянии, – но мне нужны подробности.
– Просто пацан, у которого своя банда. Его еще называют Джей Си. Он начал барыжить в Северном Лондоне. Спукс, че хочешь делай, но прижми его. Иначе все на твоей совести, – говорю я. И на этот раз правда ухожу.
По пути домой я звякнул Блесс:
– Привет, систер. Это я. Как мама?
– Н-ну как, обычно. С ума сходит. Как Кира?
– Кажется, скучает по вам. Сложно сказать. Ей получше. Но она как на иголках. Не знаю. – Я не знал, что именно пытаюсь сказать.
– П-приходите оба к маме. Просто загляните на пару минут.
– Не, сейчас не получится. Может, через пару недель или когда все немного утрясется, – сказал я. Блесс не ответила, и мне показалось, что нужно заполнить паузу. – А у тебя как дела?
– Н-нормально. С работы уволили, – помолчав, сказала она тихо.
– Ну блин. Чего случилось?
– П-помнишь Малаику, у которой младшие сестры? Я увидела, что она в-взяла несколько помад и спрятала в сумку.
– И?.. – Мне стало интересно.
– Менеджер делала инвентаризацию и заметила, что их не хватает.
– Ну и?..
– Ну и я с-сказала, что это я взяла.
– Блесс, зачем? – Я был в шоке.
– Не хотела, чтобы ее уволили.
– Блесс, ну капец, – сказал я. Но не удивился. Не слишком. Это в ее стиле. Я помню, как однажды в детстве мама орала на нее за то, что она не прибрала в своей комнате. Мама тогда часто срывалась. Сейчас по ней не скажешь, с возрастом она поостыла. Но раньше она была как старая бомба. Ну, знаете, взрывалась без предупреждения.
Короче, я играл у себя в комнате и все, что помню, – это как услышал, что мама кричит в комнате у Блесс. Я вышел и заглянул в приоткрытую дверь. Было капец страшно, но мне уже десять и мне любопытно, в чем там дело. Блесс где-то восемь, так что это еще до того, как отец сделал с ней то, что сделал. Он тогда в очередной раз пропал, так что мы были втроем. И вот мама орет на Блесс как сумасшедшая, а та просто стоит, смотрит в пол, по щекам – крупные слезы. Мама такая: «Что ты за бестолковый ребенок?! Я весь день на работе. Мне вам, неблагодарным, еще ужин готовить, а ты даже не можешь догадаться, что надо в комнате прибрать? Ну и что ты стоишь? Иди прибирай. Сейчас же!»
Мама выходит из комнаты Блесс, и я заныриваю в свою, чтобы она меня не увидела. Минуты через две ко мне заходит Блесс, по всему лицу у нее следы от слез. Я думаю, что лучше бы ей приняться за уборку, пока мама не вернулась, и начинаю убираться у себя. И вот что странно: Блесс начинает мне помогать. Я не успеваю и слова сказать, как по лестнице поднимается мама, заходит ко мне и как психанет! Она начинает орать на Блесс: «Глупая девчонка! Что ты забыла у него в комнате, ты же еще в своей не прибрала! Тебе зачем, по-твоему, Боженька дал мозги?!» И мама хватает Блесс за руки, тонкие, как палочки, и тащит обратно в ее комнату. Потом, когда все немного улеглось, я иду к Блесс: она тихонько сидит в углу, играет с ворсинками на ковре. Я подхожу и трогаю ее носком ноги.