Вы меня не знаете
Шрифт:
– Блесс, я не пойму, зачем ты взялась убираться у меня, ты же понимала, что она еще больше разозлится?
Она смотрит на меня с выражением, которое я никогда не забуду, и говорит:
– Она и так уже на меня зла. Я не хотела, чтобы она еще и на тебя злилась, – отвечает она и начинает снова перебирать ворс.
– Блесс. Ты своей добротой только себе хуже делаешь. Иногда нужно и за себя постоять, – говорю я в телефон.
– Да ничего. М-мне там все равно не нравилось. Не волнуйся. Кире привет, – отвечает она, и я кладу трубку.
Несмотря на то, что у Блесс случилось нечто стремное, я в каком-то смысле был рад возможности подумать
То, что Джамиль мертв, – это не плохо, и, даже учитывая все, что случилось, я и сейчас так считаю. Поверьте, он был плохим, конченым, но это не значит, что его шлепнул я. Тогда я реально хотел, чтобы Пушки его пристрелили. Я не могу врать, что не хотел, потому что сейчас рассказываю только правду. Но это не значит, что его убил я.
Длинный перерыв: 15:50
Центральный уголовный суд Т2017229
Дело рассматривает: ЕГО ЧЕСТЬ СУДЬЯ СЭЛМОН, КОРОЛЕВСКИЙ АДВОКАТ
Заключительные речи Суд: день 32
Пятница, 7 июля 2017 года
ВЫСТУПАЮТ
Со стороны обвинения: К. Сэлфред, королевский адвокат
Со стороны защиты: Подсудимый, лично
Расшифровка цифровой аудиозаписи выполнена Закрытой акционерной компанией «Т. Дж. Нэзерин», официальным поставщиком услуг судебной стенографии и расшифровки
15
Я сегодня всю ночь думал о своей речи, о том, что рассказывал вам вчера.
Если подумать, это в каком-то смысле забавно. Если бы Пушки убили его, вы могли бы сказать, что я – типа шепот, который потом перешел в крик и закончился смертью Джамиля. Я пустил слух, в котором он запутался и задохнулся. Я приложил к этому руку. Я сказал, что Киру забрал Джамиль. Но мне пришлось, чтобы обезопасить Киру, понимаете?
Так что теперь, из-за того разговора со Спуксом, я мог бы вам сказать, что Джамиля, скорее всего, замочили Пушки – отомстили. И все, дело закрыто. Всего хорошего, всего доброго, и надеюсь, что мы больше не увидимся.
Не буду врать, ночью я подумал: знаешь, не отходи-ка ты от плана, не усложняй жизнь себе и другим. Просто повтори то, что уже говорил в свидетельских показаниях и в показаниях здесь, в суде. Что моя вина только в том, что я просто сильно любил Киру и поэтому пустил тот слух. Что я точно не знаю, но, скорее всего, Джамиля прикончили Пушки.
Но потом я подумал: если дальше я опять буду говорить неправду, как я могу быть уверен, что вы мне поверите? Может, если я совру, то упущу единственный шанс позволить вам судить то, что
В начале своей речи я сказал, что есть кое-что, из-за чего меня могут убить, как только я выйду из зала суда. Думаю, я с самого начала понимал, что мне придется вам об этом рассказать. Честно, мне страшно об этом даже подумать. Так что же меня останавливает? У меня нет никакой инструкции, что говорить. И нет адвоката, который своими словами пудрил бы мозги вам и мне. Здесь только я, вы и правда. И призрак лжи у нас над головами. Но кажется, я наконец-то больше не верю в призраков.
Знаете, для меня это тяжелое решение. Потому что я вроде как могу представить, о чем вы сейчас думаете, и мне кажется, что вы, наверное, могли бы мне поверить, если бы я об этом кое-чем умолчал.
С другой стороны, может, вы отдохнули, подумали обо всем хорошенько и такие: «Но он же не рассказал о том-то и том-то, – и дальше: – Виновен». И дело вот в чем: могу ли я так рисковать? Не думаю. Как по мне, это мой единственный шанс, на кону, в конце концов, моя жизнь. Это еще как тяжело. Блин. Потому что, понимаете, если я вам расскажу, может показаться, что я виновен по самое не хочу. Блин.
Ну ладно… В общем, слушайте.
Через несколько недель после того, как я встретился со Спуксом, мы с Кирой сидели дома. К тому времени она начала немного оттаивать. Теперь, когда я увиделся со Спуксом и она узнала, что он еще жив, ей стало получше. Плюс я сказал ей, что о ней все забыли и что Пушкам она больше не интересна.
– Ты же для них просто случайная девчонка, – сказал я. – У них повсюду десятки девчонок, а теперь у них есть еще и свой притон, так что такие, как ты, им больше не нужны. Девчонки им теперь нужны, чтобы делать наркотики и так далее. Они их теперь производят. Серьезно, я думаю, раз ты теперь в тени, им на тебя насрать.
– А что Спукс? Как он там? – тихо спрашивает она.
Как вдруг в дверь стучат: бам, бам, бам. Блин. Я заметался, как безголовая курица. Первое, что подумал: это Пушки! Пришли за ней. Мудила Джамиль уже все разболтал. Блин. Где мне ее спрятать? Да, блин, нигде. Квартира у меня размером с двухместную камеру.
И снова: бам-бам-бам. Я бегу в кухню и ищу пистолет, который там спрятал. Нахожу. Он до сих пор заряжен, но с того раза, как я подстрелил того парня в Кингс-Кросс, я хотя бы знаю, что он исправен. Опять стучат.
Бам. Бам. Бам.
«Байкал» отправляется ко мне за пояс. Киру накрыло от шока, и она начала раскачиваться, сидя на кровати. Я хватаю ее за руку, запихиваю в туалет и захлопываю дверь. Говорю ей запереться, и на секунду ее, видимо, отпустило, потому что я слышу щелчок задвижки. Бам-бам-бам! Уже громче.
– Не открывай ни в коем случае, – говорю я в дверь туалета. Не знаю, слышит она меня или нет.
Бам-бам-бам! Кто-то что-то кричит, но я не могу разобрать. Подхожу к двери. Сердце заходится. Глазка у меня нет, так что я даже не знаю, сколько их там. Но если я так ничего и не сделаю, дверь вынесут, и нам конец. Блин! Я решаю, что открою дверь рывком. Если там не один человек, а больше, я снова ее закрою и вытащу пистолет. А если только один? Если так, то, может… Не знаю. Посмотрю по ситуации.