Выбор Донбасса
Шрифт:
«Господи, да я же обмочился!» — поразился он.
— Ну, где же ты?! Неужели не поможешь?! — крикнул он жене.
Внезапно собаки остановились, потом сбились в кучу и, подвывая, попятились вон. Старик смотрел, как они выходят из здания заправки и не верил во все происходящее.
— Как ты это сделала? — спросил он у жены.
«Я им сказала, что ты старый и обписаный, что, съев тебя, они могут заболеть и умереть», — мурлыкнула жена.
— Спасибо! — прошептал Егоров и потерял
Очнулся он от холода. Сколько был в отключке, сказать сложно. Судя по положению солнца, явно была вторая половина дня. По зданию гулял ветер и Иванович понял — он насквозь продрог. К тому же, обмоченные штаны…
Однако надо было вставать.
— Не знаю, что теперь и делать… — растерянно произнес он.
«Возьми клюку и иди дальше. Половина пути осталась».
— Да я ж сломал клюку…
«Назад посмотри!»
Егоров оглянулся. За стойкой, прислоненная к пустому холодильнику стояла добротная трость. Как он ее раньше не заметил?! Из-за собак, наверное.
Впрочем, куда вероятнее то, что ее раньше там не было.
Или все-таки из-за собак?
— Совсем из ума выжил, — прошептал он.
Ходьба разогнала кровь по старому телу. Он усердно дышал через нос, как видел в одном документальном фильме. Тамошний диктор утверждал, что глубокое дыхание позволяет возобновлять внутреннюю энергию. А энергия ему сейчас очень нужна.
«Специалист, — усмехнулась жена. — Это ж о бегунах фильм был, а не о семидесятилетних стариках, которые в собак кирпичи швыряют!»
В этот раз Николай Иванович решил не спорить. Пусть говорит, что хочет. Лишь бы не молчала. Лишь бы не оставляла его одного.
* * *
Солнце клонилось к закату, когда стало ясно, что больше он не сделает ни шага. Колено превратилось в сгусток боли. Каждое движение причиняло неимоверные страдания. К тому же он поистер об асфальт без того старые валенки.
Да и постоянный голос жены, до того успокаивающий, внушающий оптимизм, теперь нервировал.
— Все, не могу больше… — прохрипел он.
«Надо идти!» — упорствовала жена.
— Да не дойду я, понимаешь! — закричал Егоров. — Просто не дойду!
«Вон камень у дороги, сядь, передохни», — предложила она.
Он кое-как добрел до камня и фактически шлепнулся о его поверхность задом.
Ноги гудели, в голове творилось что-то невообразимое, перед глазами плавали круги.
— Посижу, отдохну, ладно? — умоляюще попросил он жену.
«Только недолго!» — предупредила та.
— Конечно, минут десять — и дальше, — прошептал измученный годами человек.
…Он лежал на спине. Смотрел в звездное небо и не мог понять, где находится и что ему пытается донести
«Она же умерла…» — лениво подумал Егоров.
«Сейчас ты подохнешь, старый хрен! — донеслось до него сквозь затуманенное сознание, — Вставай быстро!»
«Никогда она ко мне так не обращалась!» — удивился он. Повернул голову и увидел, что лежит на жухлой траве.
Память вернулась. А с ней — боль в ногах и всем теле.
«Поднимись, пожалуйста! Я тебя очень прошу!» — вновь замолила жена.
«То-то же, а то старый хрен, старый хрен...» — довольно подумал старый хрен и попытался встать. Получилось только на четвереньки. Но голова все равно закружилась. То ли от резкого подъема, то ли от увиденных вдали на трассе горящих фар.
До трассы он полз, ноги просто отказывались подчиняться. А еще он страшно замерз.
Старик кое-как поднялся на колени и принялся махать клюкой. Фары приближались, вскоре послышался шум мотора. А еще через полминуты возле него остановился старый добрый «газик», из которого выскочило два человека в форме.
— Отец, ты откуда тут взялся? — раздался веселый молодой голос.
— Вас жду, кого ж еще, — прошептал старик, пытаясь подняться. Его подхватили две пары заботливых рук.
В кабине его начало трясти. Он пытался заговорить, но ничего членораздельного не получалось.
С переднего сиденья к нему обернулся седой, явно в годах военный.
— Отец, ты главное не волнуйся. Главное, что мы тебя увидели!
«Да вы бы мимо проехали, не заметив меня, если бы жена не вернула в сознание», — подумал Егоров.
Похоже, тепло кабины все-таки успокоило его.
Он назвался, объяснил откуда. Потянулся за документами.
— Да ну что ты, отец, верим мы тебе! — остановил его седовласый. — Это что же получается, ты 25 с лишним километров пешком отмахал?! Да в твоем возрасте — это подвиг! Куда тебе нужно?
— В райцентр, в школу-интернат, там, где беженцы, — уточнил старик.
— Давай сперва в интернат, а потом уже на базу, — обратился седой к водителю. Тот кивнул головой и тронул машину с места.
— Как там обстановка в селе, батя? — спросил сидящий рядом молодой ополченец.
— Было бы хорошо, он бы здесь не сидел, — не оборачиваясь обронил седой. — Дима, не мучай старика!
Остаток пути они преодолели за 10 минут. Причем, половину времени потратили, пытаясь проехать по разбитой напрочь дороге к интернату. Возле металлических ворот остановились.
— Отец, давай поможем дойти! — предложил Дима.
— Спасибо, мужики, но я сам добреду, вы и так из-за меня какой крюк сделали, — решил старик и начал выбираться из кабины.