Выбор Донбасса
Шрифт:
Ещё в коридоре она поняла — добром день не закончится. Ясно, шумят, пока в класс не войдёшь. Но сейчас шум был неправильный. Нездоровый.
Ольга Николаевна рывком распахнула дверь своего 10–го «Б».
Вначале она вообще ничего не увидела из-за спин. Её тоже не заметили. Все сгрудились в кучу, в центре которой происходило что-то явно неординарное.
— Ну-ка, что здесь творится?
Ученики посторонились, но расходиться не спешили. Лица у большинства были, мягко говоря, озадаченные.
Она шагнула
На полу, верхом на Лешке Кудинове восседал Костя Томченко и размеренно лупил его по физиономии.
Лёшка корячился и орал матом.
— Пус-с-сти-и-и… ты…!
— Костя, да ты что?! — ахнула Ольга Николаевна. — Встань сейчас же!
Она схватила мальчишку за плечи и потащила к себе.
От кого-кого, а от Кости она такого не ожидала. Пожалуй, это был самый спокойный мальчик в классе. Среднего роста, не отличник, не ярый спортсмен. Но крепкий, основательный такой мужичок. Поручения выполнял без энтузиазма, но и без возражений. В авантюры обычно не вмешивался, лишь поглядывал насмешливо.
То есть произошло нечто из ряда вон.
А взглянув Косте в лицо, она просто испугалась. Оно было бледным, и глаза почти закатились под лоб.
— Ты меня слышишь? — Ольга Николаевна сильно встряхнула его, стараясь поставить на ноги.
Тяжело дыша, мальчик высвободился и опёрся о парту.
Лёшка поднялся с пола. Был он на голову выше Томченко, причём спортом как раз занимался — крутил педали в велоклубе. Достаточно обеспеченные родители приобрели ему крутейший гоночный велосипед, бывший предметом несказанной гордости. Держал он себя нагловато, но до сих пор на неприятности не нарывался.
Потрогав разбитую губу, Кудинов с ненавистью процедил:
— Ну, тварь, погоди, разберёмся ещё!..
— Что случилось? — спросила она как можно жёстче.
Костя молчал.
— Я вас спрашиваю! Ну?
— За папашу вступился, — зло процедил Лёшка и сплюнул прямо на пол. — Я сказал, что его отец — мерзавец!
«Ого! Ну, не только мерзавцем ты его назвал, само собой. Поинтереснее добавил».
— Вот оно как! И почему же ты так думаешь?
Костя рядом передохнул с присвистом.
— Так и есть. За ДНР воюет!
Ольгу Николаевну словно ударило; она выпрямилась и откинула голову.
— Значит, по-твоему, можно оскорблять тех, кто за ДНР сражаться пошёл?
— А кто умный под мины полезет? Да ещё задаром! Сколько им там платят — копейки! Контрактники ещё ладно, им прилично башляют.
Маленькая Лера Сенченко заморгала испуганно.
«Знает?»
— Лёха у нас ДНР не любит! — ехидно крикнули сзади.
— Почему не люблю? — Кудинов осклабился. — Люблю. Мои родаки при Яныке столько не зашибали. А сейчас через границу товар везут, здесь в три раза дороже сдают. Да здравствует Республика!
— Значит, презираешь. Только пользуешься ситуацией.
— А какая разница? Сдали бы Донецк, кричали бы «Слава Украине!»
— Кричал бы?
— Как все — так и я!
«Спокойно. Дыши. Не то сейчас вцепишься ему в морду и без работы останешься».
— Очень удачно Вы подрались, — она постаралась придать интонации саркастический оттенок. — Как раз по теме классного часа. Садитесь на места. Кудинов, умойся. Томченко, ты тоже. Садитесь, говорю!
Десятиклассники нехотя расползлись. Лёшка подошёл к умывальнику, ополоснул лицо. Костя подошёл после, умываться не стал, демонстративно вымыл руки и отряхнул брезгливо.
— По-хорошему, надо мне сейчас разразиться длинной нравоучительной речью, — проговорила Ольга Николаевна. — О том, что драться нельзя, и о том, что это наказуемо. Вы же этого не знали, правда? В первый раз слышите? И, кстати, о том, что родителей чьих-либо оскорблять тоже не рекомендуется. Многие сильно обижаются почему-то. А на Востоке за это вообще убивают. Вот дикари, да?
Раздалось несколько смешков.
— А потом пригласить директора и учинить разбор полётов часа на полтора. Но тратить время я не буду. Я сегодня и не собиралась ничего вам рассказывать. А хотела видео показать.
Кабинет был оборудован хорошо, спонсоры ещё до войны постарались. Комп с мультимедийным проектором имелся, даже интернет провели. Но она всё равно записала видео на диск — вдруг откажет по закону подлости, как оно всегда и бывает…
Ольга Николаевна включила компьютер, вложила диск и села спиной к экрану. Один раз уже заставила себя это посмотреть, с неё довольно…
Но музыка не давала забыть, что происходит там, на экране.
Фильм длился около получаса.
Кадр делился пополам. Слева — Донецк 75 лет назад. Справа — наше время.
Вечные «курганы тёмные». Мирный город. Фото улиц 1940-го года — съемки тех же мест перед Евро-2012.
Немецкий марш. Факельные шествия. Германия 1939 года — Украина 2014. Майдан. Горящие «беркуты».
«Ненависть» Высоцкого. Разгон антигитлеровской демонстрации — дом профсоюзов в Одессе. Обугленные тела.
«Моя ладонь превратилась в кулак» Цоя. Бомбёжка городов СССР. Гитлеровские танки. Обрушивающиеся дома. Оккупированный Донецк — украинские танки в Мариуполе, которые люди пытаются остановить своими телами. Луганская ОГА. Женщина с оторванными ногами. Обстрел многоэтажек. Обгоревшие трупы в машине возле ДК им. Октябрьской революции.
«Колыбельная». Исхудавшие дети за решёткой концлагеря. Горы трупов сбрасывают в ров — малыши выглядывают из подвала. Похороны. Маленькие гробы в кружевах.