Выбор Донбасса
Шрифт:
Войдя в комнату, Алик сразу же включил компьютер и пошёл ставить чайник. И только компьютер загрузился, тут же страшным голосом заорал скайп. На окошке вызова Алик прочёл имя своего давнего ростовского друга.
— Алька! — закричал тот, едва Алик отозвался на звонок. — Ты как там?
— Да как… Жив пока.
— И это хорошо. А где ты находишься?
— А где я могу находиться? Здесь, в Краматорске.
— Алик, ты совсем с ума сошёл или ещё нет? Что ты там до сих пор делаешь? Ждёшь, когда за тобой придут и расстреляют? Или надолго закроют? Герой хренов! Короче, поднимайся и езжай сюда! Немедленно! Мы все тебя ждём, ты нам нужен! Видали
— Сынок, — раздался за спиной у Алика голос вошедшей в комнату мамы. — Твой друг совершенно прав.
Проснувшись следующим утром, Алик не обнаружил маму дома. Она пришла через пару часов и положила на стол билет.
— Это тебе, — сказала она Алику. — На автобус. До Харькова. Завтра утром.
Алик пробурчал что-то невнятное, поднялся и достал из шкафа старый надёжный рюкзак.
— Что возьмёшь с собой? — поинтересовалась мама.
— Самое необходимое.
И, бросив сожалеющий взгляд на книжные полки, добавил:
— И ни грамма лишнего веса.
— Ну а всё-таки?
— Чистые брюки, пару рубашек, носки и смену белья. Свитер на всякий случай. И достаточно.
— А куртку? А тёплые вещи?
— Зачем? Июль на дворе, жара стоит невыносимая. Какие тёплые вещи?
— Июль будет не всегда.
— Да брось ты… К зиме вернёмся.
Наивный чукотский юноша… Он был в этом свято убеждён.
Завтрашним утром невыспавшийся, злой и похмельный Алик сидел в автобусе и ворчал:
— Козлы… двадцать лет меня дома не было, мотался по всей стране. А когда вернулся, думал, что уже навсегда. Так нет же, принесло этих западенских педерастов, и опять меня из дома выживают… Чтоб у них у всех рога на лбу повырастали… чтоб они все попередохли тут… чтоб им своей Галичины век не увидеть… чтоб… — дальнейшие пожелания можно не цитировать, достаточно заметить, что каждое новое было гораздо более вычурным и непристойным, нежели предыдущее.
Под эти мантры автобус тронулся. Алик вздохнул, полез в рюкзак, достал оттуда бутылку и стальной стакан, выпил и, не прекращая перечислять все виды сексуальных извращений, которыми он желал бы заняться с карателями, уставился в окно. И первое, на что он обратил внимание —автобус пошёл не в ту сторону. Лишь через несколько секунд Алик осмыслил, что обычно харьковский автобус идёт через Славянск, но Славянск разбит. А во время блокады очень редкие автобусы проходили в Харьков по сельской местности, в обход блокпостов. Очевидно, водитель был из тех героических шоферов, что ходили этой дорогой. Подумав об этом, Алик успокоился, и уже с любопытством смотрел на окружающую местность. Здешние дороги он знал очень неплохо, и сейчас, глядя на названия сёл, через которые проходил этот окольный путь, только диву давался, представляя себе, какими кругами и зигзагами идёт автобус, и мысленно отдавал должное мастерству водителя, который ехал уже третий час и ни разу никем не был остановлен.
Но наконец, уже где-то на границе области, автобус остановился. Дверь открылась, и с улицы прозвучало:
— Мужчины. Все. С документами на улицу.
Люди начали подниматься со своих мест. Поднялся и Алик, слегка качнувшись от выпитого. Едва он оказался на улице, как к нему тут же подошёл какой-то нездорово злой мужик с автоматом, и приказным тоном заявил:
— Снимай рубашку.
Чуть позже Алик понял смысл этого требования. Конечно
— Трусы тоже снять? Тут тебе что, стриптиз, что ли?
Мужик взъярился.
— Снимай рубашку, тебе говорят! — гаркнул он дурным голосом и схватился за автомат.
— На, любуйся, — ответил ему Алик, и стащил с себя рубашку, бормоча при этом под нос: — Педик какой-то…
Мужик окинул его взглядом и приказал:
— Спиной повернись.
— И что? — ехидно поинтересовался Алик, поворачиваясь спиной.
И мужик с автоматом ответил:
— Чистый…
— Это всё? — произнёс Алик, и не дожидаясь ответа заявил: — Тогда я пошёл.
И пошёл. В автобус.
И только усевшись на своё место и приняв внутрь очередной глоток, Алик сообразил, что этот мужик с автоматом, явно оскорблённый в лучших чувствах, сгоряча забыл проверить его документы.
«Вот хорошо, — удовлетворённо подумал Алик. — В глаза б они не видели моего паспорта. Он забыл, а я напоминать не буду. Обойдётся».
Между тем люди потихоньку возвращались в автобус и рассаживались по местам.
Наконец автобус тронулся. Алик тут же достал из кармана телефон, нашёл нужное имя и нажал кнопку вызова.
— Володя, здравствуй! Я таки прошёл первый блокпост, всё в порядке. Посмотрим, что будет дальше.
— Отлично! — услышал он в ответ. — Давай, чтоб и дальше всё было удачно!
— Попытаюсь.
— Я на связи.
— Аналогично.
По предварительной договорённости, Алик в дороге держал с Володей постоянную связь. Если бы его где-то задержали и Володя не получил звонок, он смог бы из Донецка поднять шум на тему пропажи человека. Конечно, вероятность благополучного исхода даже в этом случае была мизерной, но она всё-таки была.
Нажав на кнопку отбоя, Алик вновь посмотрел в окно на бескрайнюю, ровную, как море, степь, и в его сознании отчётливо прозвучал стих из Книги Исхода:
«И обвел Бог народ дорогою пустынною к Чермному морю. И вышли сыны Израилевы вооруженные из земли Египетской».
Алик был человеком верующим и хорошо знал Священное Писание, но никогда не был нездорово религиозным, и потому неукоснительно соблюдал третью заповедь — не поминал имени Господа всуе. Но сейчас, осознав минувшую ситуацию, он облегчённо вздохнул и совершенно искренне произнёс: «Слава Тебе, Господи!» — и ему стало легче. Настолько легче, что он с удовлетворением отпил ещё глоточек, затем откинулся на спинку сиденья, закрыл глаза и задремал.
И проснулся он на въезде в город Изюм. На горе Кременец.
И вновь за окном был блокпост. И вооружённые каратели. Очень серьёзно настроенные. И вновь открылись двери автобуса. И на этот раз прозвучало:
— Все — с паспортами — на улицу!
«О как… — подумал Алик. — Женщин тоже будут раздевать?»
Но здесь раздевалки не было. Выходящих людей сразу начали ставить в строй. В руках одного из карателей была прозрачная папочка с какими-то бумагами. Явно со списками.
Алика спасло чудо. Точнее, какой-то звериный инстинкт, тут по-другому не скажешь. Он не был готов к такому обороту событий, он не знал, есть ли его имя в тех списках. А наверняка могло быть. И он без малейших раздумий обратился к первому же попавшемуся карателю с автоматом, стоявшему возле автобусной двери: