Выбор курса
Шрифт:
Сейчас девушка была в форме. Стояла у ограждения перед панорамным экраном и курила, время от времени, прихлебывая что-то – наверняка, спиртное, – из маленькой серебряной фляжки.
«Что ж, – решил Эрик, понаблюдав за ней минуту или две, – на ловца и зверь… Все равно ведь надо поговорить, так отчего бы не сейчас?»
– Нин? – осторожно позвал он, приблизившись.
– А я все гадала, подойдешь или нет? – усмехнулась, не оборачиваясь.
– Как узнала?
– Взгляд почувствовала.
– Как узнала, что это именно я?
– Я же сказала, – повернулась к нему Анна, – взгляд почувствовала. Твой взгляд, Рик, ни с кем не спутаешь.
– Серьезно? – удивился
– Разыгрываю, – улыбнулась Анна. – У меня коммуникатор настроен на твой. На «кабире» подключился сам, по умолчанию. А отключиться от тебя я забыла.
«Или не захотела…»
– Шутка удалась.
– Да нет, – покрутила головой. – Не очень. Ты извини, пожалуйста, что я так к тебе липла. Тоже хотела пошутить, но вышло нехорошо. В общем, глупо. Неудачная шутка, вот и все.
«Она слишком многословна, – сообразил Эрик. – И, будь я проклят, если это не симптом!»
– Ну, – сказал он вслух, – отчего же неудачная? Некоторые тебе даже поверили…
– Серьезно? Вот черт! Надеюсь, ты объяснил этим «некоторым», что их подозрения безосновательны?
Анна явно была встревожена. Расстроена, взволнована и много что еще, потому что, похоже, до нее наконец дошло, чем все эти «шутки» могут закончиться.
– Разумеется, я все ИМ объяснил, – обнадежил Эрик девушку. – Сказал, что нам неприятности не нужны. У тебя Роберт, у меня – Вера. А мы с тобой просто старые друзья.
– А мы друзья?
«Черт! Черт! Черт! Что ей сказать? Как ответить?»
– Нин, ты извини, – сказал он вслух, возвращаясь к старой своей тактике, – но я не знаю, что сказать. Не умею так говорить, и наверняка понимаю тебя неправильно. Или вообще не понимаю…
– Не понимаешь или не хочешь понимать?
– Знаешь, – сказал он тогда. – Я тебе не вру. Мне легче провести атаку на крейсер, чем вот-так…
– Как? – прищурилась девушка.
Озабоченность исчезла из ее глаз, а на губах появилась странная, совершенно незнакомая Эрику улыбка.
– Я не понимаю намеки, – твердо сказал он. – Хочешь что-то сказать, скажи. Хочешь спросить, спроси. По-другому я не умею.
– Что совсем?
– Ладно, – махнул он рукой, – поговорили. Не знаю, что за игру ты затеяла, но прошу, будь осторожнее. А то люди уже задают вопросы!
– Спокойной ночи! – добавил, сообразив, что «так разговоры не заканчивают».
– Хороших снов! – еще шире улыбнулась Анна, словно, намекая на то, какого рода снов она ему желает.
Эрик кивнул, повернулся и пошел прочь. Он был взбешен и разгневан, но одновременно чувствовал определенное облегчение. То, что Анна «блажит», ему не понравилось. Разозлил этот ее «стиль намеков и недосказанностей». Однако, слава богу, Анна не сказала ему ничего такого, что поставило бы его в по-настоящему двусмысленное положение. Что бы он стал делать, объяснись она в любви? Но, к счастью, она ничего такого не сказала. И это вселяло «осторожный оптимизм», потому что последнее, чего бы хотел сейчас Эрик, это оказаться между двумя такими женщинами, как Анна и Вера.
Сказать по правде, Эрика пугал мир «взрослых отношений». Умом он понимал, о чем идет речь, но в реальных ситуациях терялся, не зная, что именно имеют в виду его собеседники, не понимая, чего они от него добиваются, чего хотят, на что намекают, и почему в тех или иных случаях поступают так, а не иначе. Это касалось практически всех, кто его окружал: военных и гражданских чиновников, разведчиков и дипломатов, не говоря
После тренировочного боя с ракетоносцем холодян, Эрик окончательно превратился в звезду первой величины. Герой битвы за Фронтир, участник жестокого сражения в системе Парацельса, победитель великобританского крейсера, в общем, овеянный славой пилот и вдобавок «красивый мужчина». Некоторые женщины называли его брутальным, хотя, видит бог, он им не хамил и ни разу не попытался отыметь одну из них «прямо здесь, прямо сейчас». Однако, если в начале – вероятно, в силу новизны, – ему это даже нравилось, довольно скоро выяснилось, что Эрик терпеть не может публичности. Она его утомляла, заставляла нервничать, а порой, и вовсе, ввергала в ужас, потому что люди ожидали от него, что он будет соответствовать некоему «предполагаемому» образу, тогда как он сам не был уверен, что знает, в чем выражается этот «образ». Впрочем, делать нечего, – боишься или нет, – приходилось соответствовать.
В силу своего положения – адъюнкт при главе военной миссии – и своей известности, Эрик посещал многочисленные мероприятия, устраиваемые то на тверди, то в космосе, на кораблях, принадлежащих восьми разным государствам. Иногда это были приемы для узкого круга лиц, а иногда – пышные и не в меру помпезные празднества, за блестящей мишурой которых легко было спрятать приватные переговоры «всех со всеми». Очередное торжество должно было состояться в Доме Правительства в Остине, куда по такому случаю прибудет пожизненный президент Фронтира Оран Вуд.
– Сегодня вы сопровождаете княгиню Эгерланд в качестве ее официального спутника, – сообщила ему кавторанг Маркс. – И перестань корчить морды, парень! Это не она так решила, а статс-секретарь Клингер. Ему нужна «звездная пара» под рукой, так что не ропщи – труба зовет. Надевай, Рик, свой замечательный мундир, ордена, и кортик не забудь… И в качестве утешительного приза можешь пощупать княгиню в наиболее выдающихся местах, хотя, если честно, не знаю даже, что там можно нащупать… Но, с другой стороны…
– А говорить пошлости обязательно? – поморщился Эрик.
– А ты не давай повода! Или, напротив, давай! – усмехнулась в ответ кавторанг Маркс. – Определись уже, парень! И, если «да», уложи лейтенанта в койку, а, если «нет», то нечего дурью маяться!
– Да, не забудь, – оглянулась, покидая кают-компанию, в которой нашла Эрика четверть часа назад, – сегодня ты не столько каплей ВКС, сколько граф Голденрейн. Так что изволь соответствовать!
«Изволь соответствовать! Вот же сука!»