Выбор курса
Шрифт:
«Полмиллиона? Шестьсот тысяч… Почти семьсот… – не поверил Эрик ушам. – Но это же прорва денег!»
– Это огромные деньги, Эрик, – словно подслушав его мысли, усмехнулся адмирал и снова взялся за сигару. – Имение можно купить на хорошей планете… Да, мало ли что еще… Так что давно уже не бедняк, а по случаю награждения «Звездой и Мечом» – еще и кавалер, сиречь дворянин. А теперь и граф. К слову, титулы иностранных государств, а в твоем случае еще и союзного государства признаются в империи в полном объеме, тем более, наследственные титулы, как твой.
– Как-то это… неожиданно.
– Тем не менее, это так, – адмирал раскурил сигару и, встав из кресла, пошел к мини-бару в углу кабинета. – Выпьешь со мной?
– Нет, спасибо, – поблагодарил Эрик. –
– Ну, как знаешь! – адмирал налил себе виски и вернулся к столу.
– Теперь о наградах… – он пыхнул сигарой и дотронулся пальцем до орденских знаков на левой стороне груди. – «Военный орден» 3-е степени я получил за перехват корабля контрабандистов, я был тогда вторым помощником на патрульном рейдере. «Военный орден» 2-й степени, а их у меня два, – за успешное командование артиллерийской башней тяжелого крейсера в бою при Соколе, одно удачное попадание, к слову, и за руководство призовой командой на харбинском крейсере «Итунхэ». Знак «Доблести» – за бой с ордынцами, я был тогда командиром фрегата, а знак – «Самопожертвования» – за бой в составе эскадры в системе Толедо. Дальше перечислять?
– Не стоит, – вздохнул Эрик.
Все это он знал и сам, но вот осмыслить… Сейчас он видел, к чему клонит адмирал Север. В имперских ВКС наберется не так уж много офицеров, на счету которых так много уничтоженных кораблей противника. А уж в таком возрасте и за такой короткий срок… Но адмирал имел в виду не только это. На крейсере, уничтожившем вражеский крейсер награды разных степеней получат никак не меньше ста офицеров и младших чинов. Заслуженно получат и будут этим заслуженно гордиться. Экипажи Эрика тоже всегда награждались, но у него на борту по максимуму было не более двенадцати человек. Однако, – и это не секрет ни для них, ни для командования – главную роль во всех этих операциях сыграл именно Эрик. Его заслуги были куда как значительнее. Но принцип награждения прост – награждают за действия в бою, за успешное командование, за подвиг… и за многое другое, но всегда «по сумме результатов». Лишь один раз, – да и то это было решение самого императора – Эрика наградили двумя орденами за один бой. И, если смотреть на события с этой точки зрения, то за сражение за Фронтир или за бой с великобританским крейсером, его могли наградить несколькими орденами, так как все заинтересованные стороны – Фронтир, Холод, Сибирь и Гориц – испытывали к Эрику уважение и благодарность, сопоставимые, а может быть, и большие, чем империя Торбенов. Так что стыдиться или стесняться ему было действительно нечего.
– Ты отличный пилот, Эрик, – нарушил наступившую было тишину старый адмирал, – мужественный, волевой офицер и, чего уж там, военный герой. Это общее мнение, и тебе этого не следует стесняться. Задаваться ты не станешь, ты не такой. Но помнить, кто ты, на самом деле, ты обязан. Иначе кроме недоумения твое поведение ничего и ни у кого не вызовет. Напротив, люди могут решить, что ты самовлюбленный нарцисс и своей «показной скромностью» провоцируешь их на комплементы. Я ясно выразился?
– Вполне, – хмуро буркнул в ответ Эрик, чувствовавший себя, чем дальше, тем хуже. Он был смущен, обескуражен, попросту раздавлен правдой, которая была настолько очевидна, что оторопь брала, как он мог всего этого не заметить и не понять.
– Спасибо! – поблагодарил он адмирала и хотел было встать, но Север его остановил:
– Подожди, это не все.
– А мне… Впрочем, неважно, я вас слушаю, господин адмирал.
– Хочу затронуть один деликатный вопрос, – пыхнул сигарой адмирал.
– Если вы об Анне… – встревожился Эрик.
– Помолчи и послушай! – Север сделал глоток виски и снова пыхнул сигарой.
– Ситуация такова, – сказал он через пару секунд. – Ты себя крупно недооцениваешь, Эрик. И это нехорошо, поскольку вопрос касается не только твоего общественного положения, но и, скажем так, душевного равновесия. Причем, не только твоего.
– О чем мы говорим? –
– Мы говорим о мужчине Эрике Минце.
– Не понял, – честно признался Эрик.
– Ты ведь знаешь, что красив, и что бабы при твоем появлении готовы из трусов выскочить?
– Я думаю, что это художественное преувеличение! – возразил Эрик, который, разумеется, знал, что считается красивым мужчиной и что нравится многим женщинам.
– Да нет, – усмехнулся в ответ адмирал. – Не преувеличение. Капитан Маркс, по моей просьбе, естественно, сделала, так сказать, экспертное заключение. Это, чтобы ты понял, не ее личное мнение, а некое усредненное мнение, построенное на опросах, прослушке и прочем всем. Так вот, общее женское мнение таково – ты красивый сукин сын, мужественный, брутальный, в общем такой, у которого тестостерон только что из ушей не течет. Женщины, в общей своей массе, на таких мачо западают легко и просто, поскольку ты принадлежишь к типу весьма аттрактивных самцов, да еще и красив аки Аполлон Бельведерский или молодой Давид.
Слушать такое о себе было неудобно, даже стыдно. Тем более, что говорил об этом не кто-нибудь, а адмирал Север. Но последнее утверждение адмирала Эрику не понравилось. Он не знал точно, сохранились ли статуи Аполлона и Давида, но их изображения он видел. Оба, на взгляд Эрика, были несколько излишне женоподобны, да и сложены, – особенно Аполлон, – не так, чтобы очень. Тем не менее, он промолчал. Тема его внешности была последним, о чем бы он стал спорить с адмиралом Севером.
– Так вот, Эрик, – продолжал между тем адмирал, – ты должен принять, как данность тот факт, что твоя внешность является сильным дестабилизирующим фактором, в особенности, если ты даешь повод думать, что ведешь свою игру или еще что. Не обнадеживай женщин без нужды, поскольку в этом случае твоя «простота» действительно хуже воровства. Используй ее, как инструмент достижения своих целей, но не позволяй окружающим неверно интерпретировать твои намерения, желания, поступки. Ты меня понял?
– Да, – кивнул Эрик. Как ни мучительно было признание правоты Севера, Эрик сознавал, что адмирал говорит правду. Другое дело, что адмирал плохо знал Эрика. Он не понимал, что Эрик, в принципе, не умеет «распускать хвост», и думать о себе, как о красавце, герое и аристократе не умеет тоже.
«Наверное, придется все-таки научиться…»
– А вот теперь самое время поговорить об Анне и Вере, – прервал его мысли адмирал Север.
«О, господи! А эти-то здесь при чем?»
– Скажи, Эрик, ты знаешь, что такое дальний поход?
– Да нет, – пожал плечами Эрик, обдумав вопрос адмирала. – Два раза выходил в долгий рейс, но оба раза все закончилось слишком быстро. Сейчас, третий.
– Ну, этот поход начался для тебя неплохо. У тебя была Алена…
– Я… – попробовал возразить Эрик.
– Вот только не надо делать из меня дурака, – остановил его адмирал. – Это Анне можешь рассказывать истории, а мне не надо. Я, Эрик, тридцать лет в строю, и знаю, что такое дальний поход или дежурство на базе. Рано или поздно на стенку лезут все, и фригидные женщины, и не слишком мужественные мужчины. Состояние неприятное, но, слава богу, у нас смешанные экипажи, и устав не запрещает онанизма. Есть порно, есть имитаторы… Не знал? Теперь знаешь. Будет любопытно, посмотри на досуге в каталоге услуг службы тыла. Раздел «рекреационные мероприятия».
– К чему вы мне все это рассказываете?
– К тому, что тебе никакой фармакопеи, отбивающей желание, принимать нельзя. И на взводе быть не стоит. Тогда что?
– Подбиваете меня, завести любовницу?
– Что в этом плохого?
– Не знаю, но мне кажется, это непорядочно.
– Вот мы и подошли к главному, – кивнул адмирал. – Скажи, если Вера Мельник уйдет в дальний поход… Скажем, на год или два. Или ты вот прямо как сейчас, окажешься на краю обитаемых земель с шикарной возможностью оказаться по ту сторону Пустоты… Вопрос, что будешь делать, если узнаешь, что твоя девушка спускала пар в компании другой женщины? А если не с женщиной, а с мужчиной? Что скажешь?