Выбор сердца

Нецветаева Светлана

В конце концов, Ирина все же поддалась общему праздничному настроению. Они оказались в первом ряду среди зрителей уличного театра, живым кольцом окруживших артистов с их куклами-марионетками. Девушке никогда раньше не доводилось видеть подобное и неожиданно для нее самой представление захватило ее не меньше, чем Мариэлу.

— Послушай, Милен, а что вообще за праздник такой сегодня? — спохватилась она. Собираясь утром на ярмарку, она ожидала чуть более оживленную, чем в обычные дни торговлю, и фермеров, радующихся окончанию сбора урожая. Но не предполагала, что праздник примет такой размах.

— Ну, вы даете, ханум, — добродушно хохотнул отец вертлявого пацаненка, опередив

Милена. Они с женой и детьми то, отставая, то чуть опережая, так и передвигались рядом с ними от одной торговой палатки до другой. — Сегодня же день рождения нашего князя! Нынче празднуем его впервые после того, как он взошел на престол после своего батюшки.

Ирина не испытывала верноподданнических чувств к местной власти, поэтому встретила слова мужчины сдержанно в отличие от Милена, издавшего возглас удивления и потешив тем самым мужчину и его жену. Ян на эту новость только насмешливо блеснул глазами в сторону склонившего голову парня.

После кукольного представления они вновь прошлись по торговым рядам, и Ирина выбрала себе обувь по погоде, за которую, несмотря на настойчивые возражения девушки, Ян заплатил из собственного кошелька. Когда Ирина обдумывала свое возвращение домой, она учла, что климат на родине гораздо суровее местного и оказаться в родном мире в той одежде, что была на ней сейчас, грозило бы ей в лучшем случае сильным переохлаждением.

С дальнего конца площади доносилась задорная музыка. Побаловав себя пирожками с яблоками, компания, направилась к помосту, на заднем фоне которого яркой полосатой горой возвышался купол циркового шатра. Казалось, будто вся разномастная толпа, до сих пор рассеянная по площади, не сговариваясь, двинулась в направлении большого помоста, на котором начинала свое выступление молодая цыганка. Широкие юбки ее взметались в танце, движения сопровождались мелодичным перезвоном монист и браслетов на тонких руках артистки. Красивым грудным голосом и манящими взглядами девушка притянула все мужские взгляды на площади.

Милен тоже поддался магнетизму артистки. Забыв о взятой им на себя добровольной роли их телохранителя, он ломанулся вперед. Ирина прибавила шаг, и Яну ничего не оставалось, как вновь подхватить дочь на руки и последовать за ними. Боясь отстать от приятеля и потерять его в толпе, Ирина торопливо продвигалась вперед. Она не спускала глаз с его яркого голубого сюртука и несколько раз сталкивалась с прохожими, получая локтями в бока от особо ретивых поклонников певицы и нарываясь на мужские недружелюбные взгляды. А ведь еще недавно ей казалось, что встречные люди излучают доброжелательность и вся атмосфера пропитана благодушием и весельем.

Как бы Ирина и Ян не торопились, когда они добрались до сцены, песня подошла к концу, и девушка исчезла со сцены. Ян, тоже растерявший хорошее настроение где-то по дороге к месту выступления, выглядел не то, чтобы сердитым, но собранным. Он встал у нее за спиной так близко, что она чувствовала его теплое дыхание у себя на макушке. И после всех болезненных тычков, доставшихся ей по дороге, чувствовала себя рядом с ним защищенной. Его пристальный взгляд, которым он неторопливо оценил окружающих, потеплел, стоило им встретиться глазами, опустился ниже и чуть задержался на ее губах. Как когда-то во время случайной встречи в канцелярии, Ирина ощутила, будто пространство вокруг них буквально заискрило от едва сдерживаемых ими чувственных эмоций. Но момент был безвозвратно испорчен. Ян получил свою долю толчков от стоящих рядом мужчин, которые все еще размахивали руками, кричали и свистели вслед артистке, покинувшей сцену, и мужчине пришлось развернуться и своей спиной отгородить от них своих девочек.

—

Нужно выбираться отсюда, — сказал он Ирине. После выразительного опьяняющего взгляда, его голос показался ей обидно резким и отрезвляющим. — Зови Милена.

Но уйти они не успели. Прямо из возбужденной толпы горожан на сцену забрался мужчина. Он встал посреди помоста и поднял руки вверх, требуя тишины. Этот призыв вызвал усиленное улюлюканье и свист, толпа всколыхнулась в едином порыве. Разгоряченные зрители желали вернуть понравившуюся импевицу. Но плюгавый коротышка с колючими глазами-буравчиками был настойчив, требуя к себе внимания, и терпеливо стоял, пока публика не смирилась и не затихла. Под его взглядом резко оборвалась новая мелодия, которую начали музыканты, не заметив, что место их артиста занял незнакомец. С другого конца площади еще доносилась легкомысленная мелодия кукольного представления, лишь подчеркивая зарождающийся диссонанс в быстро меняющейся праздничной атмосфере.

Ирина вставала на цыпочки и вертела головой, в попытке хоть что-то разглядеть за спинами впереди стоящих людей, и стала свидетелем сцены, не предназначенной для зрителей. В стороне от помоста, у входа в цирковой шатер разгоралась ссора между тремя мужчинами. Один из них, в костюме клоуна яростно спорил с двумя другими, активно помогая себе руками. Высоко закидывая ноги в башмаках с огромными мысками, клоун побежал к помосту и, навалившись на него всем телом, попытался на него взобраться. Его кувыркания могли бы стать забавной репризой в цирковом представлении, если бы двое других не перехватили его за руки, заломив их ему за спину и в таком полусогнутом положении, прикрывая строптивца собой, увели его в прилегающую к площади улочку. Ирина толкнула Яна рукой, но увидела, что он тоже наблюдет эту странную сцену.

— Друзья мои! — громкий голос заставил девушку вздрогнуть. Наблюдая за противостоянием клоуна, она отвлеклась от происходящего на сцене, да и не ожидала от плюгавого такого зычного голоса. Еще не зная, что скажет этот человек, она была уверена, что ей это не понравится. Ей не нравилось все, что в данный момент происходило. Ни этот требующий внимания публики человек, ни сам, разгоряченный праздником и раздраженный вмешательством в его веселое времяпровождение, люд.

— Сегодня мы празднуем день рождения нашего князя Себастьяна! — пророкотал голос над толпой, из которой нестройными голосами раздались выкрики за здравие и долгих лет князю.

— Глупцы те из вас, кто желает здоровья своему кровопивцу! — провокатор, гневно выпучив свои черные буравчики, указал пальцем в толпу. Люди, стоящие рядом с Ириной и Яном вытягивали шеи, в попытках рассмотреть тех, на кого тыкал пальцем этот человечек. — Что хорошего сделал вам князь, что вы все сегодня собрались здесь и радуетесь, словно дню рождения собственных сыновей? Разве он заслужил эти ваши «За здравие»? Человек, который вам здравия не желает? Вы же благословляете того, кто лишил вас ваших жалких земельных наделов и крова! — Ирина видела, как недоуменно переглянулись рядом стоящие с ней мужчины, а Ян застыл, точно изваяние, без эмоций взирая на подстрекателя.

— А разве не засуха стала причиной того, что наши крестьяне потеряли земли, задолжав банкам? — раздался рядом громкий знакомый голос.

Болтун на помосте живо развернулся в сторону крикнувшего и высматривал его в толпе:

— Вот! Эти кровопийцы, спекулянты и казнокрады! Они даже нашу общую беду использовали с выгодой для себя. Воспользовались засухой, и отобрали наши земли!

— Наши земли? — крикнул тот же голос. — А вы что же, господин хороший, тоже фермер? — Со стороны зрителей послышались откровенные смешки.