Выбор. Долгие каникулы в Одессе
Шрифт:
– Рассказывайте, шо вчера на пляже было!
И пацаны, перепуганные до икоты, начали наперебой и в подробностях описывать вчерашнюю стычку. Штефан хмурился и пару раз переспрашивал, пока Додик и Арик перебивая друг друга, описывали в лицах, кто что сказал и что, потом сделал.
– И что вы от меня теперь хотите? – Цыган хмуро смотрел на женщин.
– Как шо? – возмутилась Белла. – Штефан, я не хочу делать вам беременную голову, но все знают, шо вы не последний человек у тех людей, которых не к добру встретить поздно ночью. Но вы таки живёте в нашем дворе и имеете от нас своё уважение
– Так неужто вы, начихаете на наше с добром, и не скажете за нас нужного слова? Шоб наших детей грабили и громили какие-то малолетние босяки, которым глубоко плевать на здоровье детей и чувства их мамы? Если бы не Миша, моя доченька уже имела бы большое горе. И вы ещё спрашиваете шо нам надо! – Белла Бояновна всхлипнула и промокнула глаза платком.
Штефан молча повернулся и ушёл в квартиру. Через пару минут он появился вновь, но уже в кожаной жилетке и широкополой шляпе. Ничего так и не сказав, он молча вышел со двора.
– Какие люди! Проходите уважаемый Цыган, присаживайтесь к столу. Какими судьбами в наши края?
– И тебе не хворать! Червонный, кто у тебя вчера по Отраде работал? Хочу их послушать. – Цыган внимательно посмотрел на хозяина халупы и, достав трубку начал неспешно набивать её табаком.
– А шо не так? Есть предъявы, так скажи, обсудим? – сухощавый и жилистый вор в годах присел на табурет напротив Цыгана и кивнул молодому шнырю. – Собери на стол!
– Червонный, ты ж не еврей. Так чего переспрашиваешь? Люди далеко? – Цыган раскурив трубку, выпустил ароматный дым.
– Ну…, много кто работает по Отраде. Но там штормило три дня. Так что в основном люди отъедались да отсыпались. Пацаны по мелочи пробежались пару раз, но ничего серьёзного не приметили. Так что считай, три дня сработали впустую. Да Гриня вчера со своей кодлой из детдомовских на крупный замес нарвался. Найду того пацанчика, что стычку устроил, на лоскуты порву! Кстати, он с Молдаванки. Так что искать будем недолго.
Цыган кивнул головой и шнырь разлил самогон по стаканам. Выпив и закусив пахучей колбасой, воры продолжили разговор.
– Хочу про стычку послушать. Позови этого Гриню.
Червонный зло чертыхнулся, сплюнул на земляной пол и вновь разлил самогон.
– Так нету больше Грини. Сегодня с утра схоронили, тот пацанчик что-то ему в печени повредил, лепила говорит, как конь копытом лягнул.
Червонный не чокаясь, опрокинул стакан в рот и захрустел малосольным огурчиком.
– И остальных покалечил. Одному голову сотряс, и челюсть сломал, в больничке лежит, но оклемается, хоть и не скоро. А вот второму досталось крепко, тоже в больничке, что-то там с селезёнкой неладно. Лепила толкует, что оперировать придётся, как бы и там не порвал чего. И третий в больничке! Но тот быстро отлежится, хорошо хоть ему ничего резать не пришлось, а то куда бы мальцу без яиц? Только к скопцам и подаваться. Эх! Таких пацанов мне покалечил! И что за убивец такой у вас там объявился? Найдём паскуду, лично резать буду!
– Так он что, всю банду положил?
Цыган с удивлением смотрел
– Не, Стёпку не тронул. Но с того и раньше-то проку было мало а сейчас и вовсе беда. Медвежья болезнь его одолела, со вчерашнего вечера дрищет. – вор разлил самогон по стаканам и спросил: – Позвать?
– Зови.
Пока шнырь бегал за Стёпкой воры выпили, закусили и задымили табаком, ведя малозначащий разговор.
– Звали? – в халупу пугливо заглянул пацан, но получив сзади небольшой тычок, влетел и чуть не растянулся на заплёванном полу.
– Ну, проходи, голубь сизокрылый. Уважаемый человек пришёл, чтоб специально тебя послушать. Цени, малявка! Расскажи-ка нам, что вчера на пляже приключилось. Почему все пацаны, кто на погост, кто в больничку, а ты только поносом отделался?
– Так я ж ещё вчера всё рассказал? – пацан с испугом смотрел на своего наставника.
– Так теперь повтори для гостя. И я послушаю тоже. Только подробно рассказывай, а не как вчера спотыкаясь и мямля. Что молчишь? Язык отсох?
Стёпка испуганно вздрогнул и начал рассказывать:
– Так это, вечером Гриня и говорит, надо бы за пляж посмотреть, там компания с утра гуляла, вдруг перепились? Так пошмонать можно, третий день без интереса сидим, только двух пьяных и раздели. Но не случилось, они хоть и пьяненькие были, но своими ногами ушли. А тут глядим, сидят трое мелких пацанов и Сонька с ними, вот Гриня и говорит, щас шуганём мелких!
– Постой. – Цыган вынул изо рта трубку. – Так ты Соню знаешь?
– А кто её не знает? Деловые пацаны – так все! Нам же Червонный показывал, кто в вашем дворе живёт. Мы и Додика с Ариком знаем. С ними только один русак незнакомый сидел. Вот из-за этого поца весь кипишь и начался.
– А если вы знали за Соню и Додика с Ариком, зачем к ним подошли?
– Так это ж Гриня! Вы его не знаете, а у него, если засвербело, так не остановишь. Но и он ваших соседей знал, наверное, пошутить захотел? – Стёпка отвёл взгляд. – Мне-то откуда знать?
– Ах вы… – Червонный грязно выругался. – Вам, что было сказано? Никого во дворах уважаемых людей не трогать! Вы…
И тут вор закрутил такую словесную конструкцию, что Цыган в изумлении приподнял бровь. Такого отборного мата он уж давно не слышал.
– Писюки! Вы уважаемых людей на проблемы хотите поставить?
От мощной затрещины Стёпка кувырком улетел в угол халупы.
– Погоди, Червонный. На правёж у тебя время ещё будет. Ты мне пацанчик расскажи, что этот русак вам говорил?
– Так это, сначала предлагал нам всё забрать и краями разойтись. Засцал, наверное.
Стёпка шмыгнул носом и вытер кровь из разбитой губы.
– Только я сейчас думаю, что он кипиша не хотел. Он же сказал потом, что Сонька его девчонка, а братья ему друзья, вот и не хотел, что они от нас огребли. А он-то и не боялся ничего, спокойный такой стоял, даже равнодушный. Я ещё удивился, он же по виду совсем домашний ребёнок, видимо ни разу не битый вот и не понимал, что с Гриней шутки плохи. А вот когда Гриня сказал, что Соньку с собой заберёт, а Микола ещё и платье на ней задрать захотел, вот тогда он и сказал, что это беспредел и он нам всем жопы на британские флаги порвёт.