Выбор
Шрифт:
— Я отойду на пять минут, — предупреждаю я, на что Эмма согласно кивает.
За эти пять минут, посещаю магазин с сувенирами, но не покупаю игрушку, а выбираю ночник в виде ламы, который переливается разными цветам. Следом бронирую столик в кафе, что располагается у входа. Мне даже предоставляют возможность сделать самостоятельный выбор. Не раздумывая, беру тот, что открывает небольшое озеро с лебедями, которое расположись на другой стороне террасы.
Эмма как раз выходит на свободу, провожая взглядом
— Можешь тратить электричество сутками напролёт.
Смущение отражается на лице, когда девушка принимает подарок.
— Спасибо.
— Пожалуйста, — киваю я.
— Не только за него. За сегодняшний день.
— Пожалуйста, — улыбаясь, ещё раз повторяю я. Слишком легко делать её счастливой.
Как оказалось, это ещё не всё. Эмма делает шаг и сокращает расстояние. Её губы касаются моей щеки, и она задерживает их. Я мог бы сказать, что это приятно, и не совру. Но мне мало. Кладу ладонь на её поясницу и привлекаю ближе, оставляя поцелуй на губах. Эмма не отстраняется. Она открывает глаза и немного улыбается.
— Завтрак? — предлагаю я.
— Скорей, запоздалый обед, — соглашается девушка.
Поднимаю руку и вижу, что мы бродили тут больше четырёх часов. Странно, что я потерялся во времени и совсем не заметил, как быстро оно пролетело в её компании.
Мой выбор явно производит на неё приятное впечатление, судя по тому, как часто она смотрит в сторону озера. Для меня это те же птицы, что и на набережной. Да, со своими изюминками, но не представляют ничего особенного. Я не перестал радоваться жизни, но сейчас это кажется обычным явлением. Возможно, из-за того, что видел всё несколько раз, придерживаюсь подобного мнения, но ничего не изменить. Больше удовольствия доставляет улыбка Эммы, чем окружающие.
— Ты была в зоопарке?
Эмма встречается со моим взглядом.
— Нет…
— Родители не водили тебя?
— Мы можем об этом не говорить? — тихо просит она, и я тут же киваю. Это уже второй звоночек, который подобен мерзкому скрипу. Первый был после разговора с Алестером в их квартире.
— Да, если не хочешь.
— Спасибо.
— На каком факультете учишься? — интересуюсь я, чтобы снять напряжение, которое повисло из-за самого просто вопроса.
— На химическом.
Эмма продолжает держаться настороженно. Это заметно по напряжённой спине и улыбке, которую она старается натянуть. Я не понимаю, почему так, и по этой причине тянусь к её руке, которая камнем лежит на поверхности стола.
— Если ты не хочешь говорить, то мы не будем, — осторожно сообщаю я, взяв её ладонь. — Перестань делать вид, что всё в порядке, если это не так. Я не буду вытягивать.
Она коротко улыбается, но менее натянуто.
— На биохимии.
— Тоска
— Не правда, это интересно, — обороняется Эмма, разгоняя серые тучи. — Все химические процессы интересы, когда ты видишь их лично. Ты никогда не смотрел на что-то под микроскопом?
— Нет.
— Значит, ты многое не видел.
Вижу, как она расслабляется и, тем самым, приносит спокойствие мне. Воздух перестаёт быть тяжёлым, он снова становится лёгким, а атмосфера приятной.
— Чем ты будешь заниматься после выпуска?
— Работать в лаборатории. По крайней мере, планирую.
— И изучать что?
— Процессы, реакции организмов на лекарства. Это уже интереснее связей с общественностью.
— Один-один, — смеюсь я. — Но я не планирую работать по специальности. Я занимаюсь хоккеем с детства, Эмма, так что мне безразлична реклама, маркетинг и всё прилегающее. Я планирую кататься дальше.
— А если что-то пойдёт не так?
— Я не хочу думать о том, что может быть или что будет не так. Я думаю о том, чего хочу и иду к этому.
— Но если вдруг…
— Тогда и подумаю, сейчас это ни к чему. Я знаю, чего хочу.
— Вас взяли только из-за хоккея?
— Да.
— А успеваемость?
— Успеваемость в хоккее многое уравнивает с успеваемостью в учёбе.
— Ты получаешь баллы за участие в играх?
— Можно сказать и так.
— Но если вы проигрываете?
— Придётся сжать задницу, чтобы это не произошло.
— Но если вы проиграете, то что?
— Учишь и сдаёшь, какие могут быть ещё варианты?
— Можно поулыбаться профессорам, — с улыбкой, замечает Эмма.
— Можно, но вряд ли мужик лет шестидесяти оценит мою улыбку.
— Это тяжело?
— Что именно?
— Играть, — пожимая плечами, говорит Эмма.
— Нет, главное любить то, чем занимаешься. Незачем мучать себя.
— Когда у вас первая игра?
Из-за этого вопроса, в горле начинает саднить. Я не знаю, как должен ответить, и поэтому, прося честности от неё, должен ответить взаимной.
— Не знаю. Я больше не в команде.
У Эммы расширяются глаза.
— Не в команде? — почти шепчет она.
— Да, кое-что произошло, я больше не в ней. Я нашёл другую.
— Но Эйден…
— Это не конец света. Мне удалось за день найти другую.
— Почему ты ушёл?
— Я не ушёл, так вышло.
— Почему так вышло?
Натягиваю улыбку и качаю головой.
— Ты не должна в это вникать. Это мои проблемы.
— Но, если вас пригласили сюда, значит, вы были лучшими, значит, вас не могу выгнать. Вас же выбрали.
— Это мало волнует нового тренера. И если говорить прямо, мало волнует меня. Теперь уже не волнует.
— Если тебе предложат вернуться?