Выбор
Шрифт:
Я считаю каждую минуту до того момента, как на стол поставят закуски. Такой интерес во мне просыпается крайне редко, и сейчас он активизировался. Эмма остаётся абсолютно беспечной, она смотрит на экран телефона и тихо подпевает песне на заднем фоне, немного покачивая головой.
Мне нравится смотреть на неё. Я каждый раз ловлю себя на подобном занятии. Чем бы она ни занималась, я наблюдаю. Рэн прав: меня легко загребут за изнасилование глазами. Но я не могу смотреть на что-то другое, если рядом есть она.
Четыре
— Это уже не честно, — парирую я.
— С какой стати?
— Порции меньше моего мизинца.
— Ты должен быть внимательней, — улыбается Эмма. — Там указан вес блюда.
— Они же легче воздуха.
— Один куб воздуха в квадрате весит почти три фунта.
Она что-то быстро набирает на экране телефона и поворачивает его ко мне. Считаю количество цифр, которых, кстати, шестнадцать и вопросительно выгибаю бровь.
— Что это?
— Это вес воздуха, если его сжать и положить на весы.
— Ладно, — сдаюсь я. — В любом случае, это не отменяет того факта, что тебе придётся делиться.
— Что предпочитаешь?
Быстро окидываю взглядом тарелки и не вижу ни на одной что-то с морепродуктами.
— Ты ничего не брала с креветками или рыбой?
Эмма морщится.
— Я не люблю морепродукты.
— Серьёзно? — удивляюсь я.
— Да, они отвратительно пахнут.
— Они вкусно пахнут.
— Не для меня.
— Ладно, — вздохнув, говорю я, двигая к своей, вторую тарелку.
Я легко проигрываю в этой схватке из-за собственной невнимательности. Эмма изучила меню, в то время как я не старался вникнуть, а выбрал наугад. Но мне совершенно не жаль. Я вижу её счастливую улыбку и слушаю звонкий смех, ради этого стоит проиграть, ведь победа даст намного меньше, а лучше сказать, ничего. Мой проигрыш представляет собой победу.
Когда такси подъезжает к зданию, где живёт Эмма, так или иначе, мне приходится отпустить её, желая совершенно другого. В ту секунду, как она покидает салон машины, непонятное одиночество опускается на плечи. Я не понимаю, как один человек может повлиять на внутреннее состояние. В итоге, выхожу вслед за ней.
— Зайдёшь? — спрашивает Эмма, пока я нахожу опору в открытой дверце.
— Не думаю, что это хорошая идея.
— Хорошо, тогда… до встречи?
— До встречи, — кивком соглашаюсь я, когда она начинает пятиться назад.
Эмма останавливается. Она закусывает нижнюю губу, словно что-то обдумывает, и я не успеваю моргнуть, как она возвращается назад. Новый поцелуй на щеке, после которого девушка отстраняются и с лёгкой улыбкой, говорит:
— Пока, Эйден.
Глава 12
Эмма
— Ненавижу, когда ты это делаешь, — недовольно гундит Алестер.
Дёргаю
— Твой рот должен быть занят, — с улыбкой, говорю я.
— И твой тоже. Я ещё ничего не услышал. Никаких подробностей. Ничего. Кто так поступает?
— А какая нормальная должна рассказывать своему парню о поцелуе с другим парнем? — смеюсь я. — Я же не самоубийца.
— Я твой ненастоящий парень.
— Да, и ты всё слышал. Я уже всё рассказывала.
— Под каким углом работает его язык?
Хохочу, дёрнув его волосы, из-за чего Алестер шипит и втягивает воздух.
— Нечаянно, — нелепо оправдываюсь я.
— Да, конечно, — фыркает он. — Я должен быть зол.
— Ты всегда зол.
— Не из-за того, что ты сейчас сделала это нарочно, а потому что он снова сделал это.
— Он ничего не сделал.
— Всего лишь ослушался меня.
Морщусь и закатываю глаза.
— С чего ты взял, что он вообще будет или должен тебя слушать?
— Надеялся, — выдыхает Алестер. — У него совсем нет инстинкта самосохранения?
— Думаю, есть, но не в том случае, когда ты решил, что у тебя получится его запугать. Вряд ли он боится тебя.
— Жаль.
Алестер откидывает голову назад и кладёт её на мои ноги. Его серые глаза устремляются в мои.
— Ты никогда не думала…
— Что?
Замечаю борьбу с самим собой в его глазах, но не понимаю, по какой причине. Знаю только то, что он обдумывает будущий вопрос.
— Попробовать ещё раз, — вздохнув, тихо говорит друг.
— Что именно?
— Попробовать кататься.
Настроение меняется моментально. Руки повисают по обе стороны талии.
— Эм, в том плане, что он тоже катается. Он же хоккеист, он может помочь тебе.
— С чем он должен помочь мне? — хмуро спрашиваю я, желая завершить разговор, но услышать ответ именно на этот вопрос. — Что со мной не так?
— Ты больше не хочешь кататься.
— Я не не хочу кататься. Я не могу.
— Потому что ты боишься!
— Да, снова разбить голову и сломать ногу, здоровье важнее!
— Это всего лишь оправдание, — отмахивается Алестер. — Ты всегда им прикрываешься.
— Не правда, ты знаешь, что я права!
— Нет, сейчас слышу это впервые. Боишься из-за своего отца. Боишься, что он снова вспомнит. Боишься, что не оправдаешь надежды и обязанность. Не искупишь вину, которой не существует.