Выбор
Шрифт:
– Не бойся, я уйду раньше, чем все встанут. Уйду тихо, никто не услышит и не увидит.
– Страшно только..- Берта протянула совсем по детски, - а если мы проспим?
Я только усмехнулся.
– Не проспим, я умею просыпаться когда надо.
Роберта с забавным шутливым сомнением посмотрела искоса. Ой, ли?
– Нет, я могу, конечно, пойти куда нибудь под забором пристроиться, солнышко.
Произношу это с нарочитым смирением, хотя про забор не шучу, в общем, я и там посплю, если что. Но под крышей и рядом с Робертой - лучше. А вот на Джефферсон-стрит я не пойду. Точка.
–
Лапочка ты моя, я тебя обожаю.
– Конечно, солнце, тише мыши.
И мы, оглядевшись, шмыгаем как те помянутые мыши к окну. Бесшумно открываю ставни, на этот раз лезу первый. Меня обнимает такой гостеприимный полумрак комнаты, такой домашний запах. Разворачиваюсь и принимаю руки Роберты, подхватываю.
– Колено на подоконник, забыла?
– Ну, Клайд..Я не умею..
– Учись, тютя!
И мы вваливаемся в комнату, на паркет я решил нас не ронять. На часах около двух ночи, времени отдохнуть полно. Вздыхаю с облегчением. Поворачиваюсь к Роберте, улыбаюсь и спрашиваю так просто, как будто и не было страха пару минут назад.
– Спать или чай сначала? Предлагаю чай.
Она улыбнулась в ответ и пошла хлопотать. И через несколько минут мы снова за столом пьем душистый исходящий паром чай. Так хорошо..Смотрю на Берту, согревая ладони чашкой. Она смотрит на меня, держа свою так же, мы оба это заметили и улыбнулись. Как же хорошо..
– А рулета больше нет?
– жалобно так спрашиваю.
Берта смеется и показывает язык.
– Ты все съел, обжора такой.
В ответ делаю умильное лицо раскаивающегося Робин Бобин Барабека, Берта смеется еще веселее. Отходит, слава Богу..
– И конфеты съели..
– Все съели, и спать теперь хочу, - Берта прикрывает ладошкой зевающий ротик.
Увидев это я тоже внезапно ощутил, как же устал..Адреналин схлынул и безумно захотелось просто тишины и покоя, и Роберта чтобы мирно сопела рядом. А она смотрит как то странно и платочек теребит, и глазки бегают нерешительно. Тихо незаметно вздыхаю.
– Спать идем, солнышко?
– Клайд, я..
Берта оглядывается как то беспомощно и робко, на угол, где кровать. Второй в комнате нет. Дивана нет. Кресла тоже нет. А Роберта, такое впечатление, ждет, что они сейчас из воздуха появятся. Пальцы ее начали бесцельно перебирать бахрому скатерти.. Лицо какое то сосредоточенное стало, серьезное. Солнышко ты мое..Накрываю ее руку ладонью.
– Берт..Ты чего?
– Милый, я..
– Боишься чего то? Я могу на полу лечь, правда.
Роберта только головой качнула, глаза подозрительно заблестели. Молчит.
– Солнышко, ну что с тобой..Не молчи. А?
– Отвернись, пожалуйста, - и ее щеки заливает густая краска.
Не говоря ни слова поворачиваюсь к окну.
– И не поворачивайся, пока не скажу, - в комнате гаснет свет и до меня доносится характерный шелест снимаемого платья. Делаю шаг к окну. Шелест испуганно затихает,.
– Берта, ты же просила не поворачиваться, я и не повернусь, пока не скажешь.
Подхожу к окну и раскрываю занавески.
– Клайд, закрой!
Тональность шелеста из жесткой стала мягкой, саржа явно сменилась шелком.
– Не бойся, у нас же темно,
Не отвечает и мягкий шелест устраивается под чем то толстым, чуть скрипнуло.
– Поворачивайся.
Исполняю и невольно расплываюсь до ушей, до того становится, ну, не знаю я, как сказать..
Комнату уже заливает такой уютный свет дальних фонарей, тени причудливо искажают привычные очертания мебели, стен. Кровать в дальнем углу, а в ней лежит Роберта, спрятавшись под толстым одеялом, натянутым до подбородка. Только серьезное такое личико и глазищи блестят. В который раз незаметно вздыхаю. Намек понят, ясно.
– Я тут устроюсь на полу где нибудь, солнце.
И берусь на край ковра, намереваясь сложить его вдвое и просить Роберту поделиться подушкой. Скоротаю как нибудь до утра.
И только выпрямляюсь, из угла донеслось громким шепотом..
– Иди сюда.
И Роберта откидывает край одеяла, отодвинувшись к стене. Понял намек, говоришь?
– Солнышко, я правда могу на полу, все в порядке.
– Иди..
И она плотнее заворачивается в одеяло. Ну что, подождем, пока в третий раз позовет? Так ведь передумает и на пол отправит. Это додумываю, уже снимая пиджак..брюки..Поглядываю на Роберту, надеясь угадать по ее реакции, когда надо остановиться. Отвернулась..Оставил рубашку и это, интересного фасона. И тихо скользнул к ней. Оба вытянулись под защитой одеяла, в сантиметрах десяти друг от друга. Mолчим. И как же трудно преодолеть эти сантиметры так, чтобы - без страха, без стыда, без сомнений и тревог. Лежим такие близкие..И далёкие. Оба ждем чего то. И я просто нахожу ее ладошку и ласково беру в свою ладонь. Если заберет, не буду настаивать. Но она не забирает. Теплая такая ладошка, уютная. Маленькая, все хорошо и будет хорошо.
– Клайд..
– Что, милая?
– Как твое имя?
А ведь я ждал этого вопроса.
– Скажу тебе его, обязательно скажу.
– Но не сейчас? Почему?
– Ты можешь случайно меня им назвать при других. А этого допустить нельзя.
Слышен вздох и в нем чувствуется многое - она немного разочарована, обижена. Ей любопытно и страшно. Да, она боится меня где то и это естественно. И слышно некое даже облегчение в этом вздохе, потому что назови я имя - и это позволение спрашивать дальше. Она боится и с облегчением отступила. Пока отступила. А ведь еще не все страшные вопросы заданы. Самый главный, боюсь, впереди. Она задаст его. Когда нибудь. Хорошо бы лет через десять..
– Обними меня.... Клайд..
И она уютно прижалась ко мне, положив голову на плечо, такая теплая, маленькая и домашняя. Потерлась щекой и ласково поцеловала. Под моей ладонью - теплый гладкий шелк ее рубашки, ее ладонь - на моей груди и щека - на плече. И глаза близко близко. Дыхание смешивается с моим..Щекочущее такое дыхание..Мы - одно. И так пребудет всегда. И горе тем, кто посмеет помешать.
Роберта заснула. Еще долго смотрел на ее ставшее таким безмятежным и детским лицо. Слушал ее тихое спокойное дыхание. Когда последний раз она спала так спокойно? Бог весть.. Спи, солнышко. Спи, а я еще на тебя посмотрю.