Выбор
Шрифт:
Быстро иду уже знакомой дорогой по улицам, заливаемым вечерними сумерками. Шляпа низко надвинута, никого сейчас не хочу видеть, ни с кем не хочу здороваться. Потом, все потом. Девочка там, наверное, думает, что не приду, уже стемнело, а меня все еще нет. Вижу кондитерскую, еще открыта, взять пирожных, может, каких нибудь? Нет, не сейчас, не задерживайся. Становится прохладно. Вот и ее улица. Темно на ней, редкие окна горят кое где. Вот и ее дом, маленькая, я пришел. Как обещал. За окном виден силуэт, останавливаюсь, приглядываясь. Сидит за столом, как и вчера. А вот встала, походила немного,
– Клайд, это ты?
Роберта выглядывает осторожно.
– Берта, можно лезть, все в порядке?
– Давай, только очень тихо.
Я уж понял, что Гилпины еще не спят. Быстро и бесшумно втягиваю себя в окно, и попадаю прямо в объятия.
– Милый, я так рада!
– Берта, свет! Нас же видно.
И пригибаю нас к полу.
– Давай хоть убавим немножко, ладно?
Роберта убавляет накал лампы, а я задергиваю занавески. Вот, закрылись и затаились. И поворачиваемся друг к другу. И - явно не знаем оба, что сказать. Что сделать. Роберта робко улыбается и показывает на стол. Там накрыт ужин. На двоих, постаралась, маленькая.
– Вот, думала, ты опять, может, голодный придёшь, и мы поужинаем, милый.
– А я и есть голодный, давай ужинать.
И сгустившаяся было атмосфера разряжается.
– А что хозяева твои не спят еще?
– К ним гости приехали, из Сиракуз, какие то родственники. Они и меня звали, еле отговорилась, сказала, что устала.
Роберта вскочила, пошла что то брать из кухонного шкафчика. Вернулась с трехзвенным бархатным футляром. Солидный такой футляр. Осторожно положила его на стол и развернула. Я заинтересованно пригляделся. В свете тусклой лампы мягко забликовало старое полированное серебро. Вот оно что..Смотрю на его содержимое. Долго. Поднимаю взгляд,а Роберта молча смотрит на меня. И глаза ее лучатся тем же вчерашним нездешним светом.
– Бабушкино?
– Да, Клайд. Мама дала мне это с собой, говорит, приданое твое.
И как то смущенно пожимает плечами, улыбнувшись. Тихо подошла ко мне.
– Клайд..
– Что, солнышко?
– Ты не думай, я ничего такого не имела сейчас в виду..
– Шш, не надо так, Берт..
– Нет, ты послушай..
– Слушаю.
– Просто захотелось тебя встретить вот так..Ужин..Лампа..Бабушкины ножи и вилки..
– Ты очень правильно все сделала, родная.
Роберта осторожно так обняла меня, как будто сомневаясь, опасаясь чего то. И я так же осторожно отвечаю на это объятие. Так и стоим возле стола с нетронутым ужином.
– Знаешь, - шепнула..
– Что?
– Я уже один раз доставала этот футляр для тебя..Давно.
– Когда?
Берта слегка потерлась щекой о мое плечо, устраиваясь поуютнее.
– Давно.. На прошлое Рождество.
Молчание.
– И я тогда не пришел..
– Не пришел.
Молчание.
– Я сейчас решила, пока тебя не было и ждала..
– Что решила?
Она помедлила с ответом. Подняла
– Если не придёшь, то ты больше никогда меня не увидишь.
Порывисто вздохнула и зарылась лицом в мою грудь.
– А ты пришел..Пришел..
Плечи ее вздрогнули, и крепко прижал ее к себе, сам зарывшись лицом в пушистые каштановые волосы.
– Все хорошо будет, маленькая.
– Мне уже хорошо, Клайд, милый. Так бы и стояла, стояла..
– И ужин бы остывал и остывал..
Смеется тихонько.
– Давай ужинать, чем угощаешь?
– Я по семейному рецепту приготовила мясной рулет, мама научила. Попробуй!
Отрезаю себе солидный кусок.
– Вкусно!
Берта смотрит, улыбаясь и подперев ладошкой подбородок.
– Так, это ужин на двоих?
– Да.
– Давай тарелку.
И такой же кусок кладется Роберте.
– Ешь давай! И не оставлять.
Она прыснула от смеха, принимаясь за еду.
– Знаешь, как девушки из цеха сегодня удивились, когда я на обед пошла?
– Представляю..
– А я правда такая голодная была, взяла и первое, и второе..
– И компот , - это у меня вырвалось непроизвольно.
– Что?
– Ээ, ну запила ты это все чем?
– Сок взяла, вишневый, вкусный.
– Умничка ты у меня.
Рулет тем временем исчез с обеих тарелок. Роберта занялась чаем, выложила давешние конфеты. Я их сразу поразворачивал, а то мусолить опять начнет еще. Смотрю, как она хлопочет. Личико разрумянилось, и куда бледность делась, глазищи блестят весело и задорно. Хорошо..
Наливаю ей и себе горячего от души заваренного чая. Роберта очень любит пить чай, это я уже понял. И я люблю. Люблю эти моменты, когда вроде все тихо, спокойно. Проблемы и вопросы смирно и, главное, молча, ждут, когда ты соизволишь до них снизойти. Осторожно поглядываю на Берту, а она явно начинает волноваться. Тихо про себя вздыхаю. Время идет, я обещал прийти и пришел. Ужин вдвоем, беззаботные разговоры, объятия..Время идет. Она ждет. Ждет, что ты начнёшь. Ждет, что ты сдержишь обещание, которое дал утром. И я уже знаю - если я его не сдержу, то никогда ее больше не увижу. Так она решила.
– И ты вернешься домой.
Это прилетело эхом из неведомой дали. Со дна моего сознания.
– Замолчи. И не вздумай мне мешать.
Эхо замолкает. Оно помнит звук ножа, насквозь пробивающего толстую доску стола.
– Собираем посуду, Берта?
– Ну чего ты, не надо, я сама.
Вместе собираем тарелки, чашки. Складываем все на кухонном столике в углу. Мыть не будем, могут услышать и задать логичные вопросы.
– Клайд..
Роберта садится на кровать и руки кладет на колени, зябко обнимает себя за плечи. Накидываю на нее шаль, укутываю и сажусь рядом.
– На эти выходные мы едем с тобой в Олбани, Фонду, Утику , неважно, в общем, это решим.
Поворачиваю ее к себе и беру лицо в ладони. Глаза ее вспыхивают радостью, надеждой, неверием. Всем сразу.
– Клайд, милый..
Утыкается лицом в мое плечо и обнимает, прижалась так доверчиво и счастливо. Господи, дай сил , дай уверенности в том, что я делаю..Прошу Тебя.