Выбор
Шрифт:
– Берта, если ты немедленно не наденешь его...
И неизвестно, чем бы все это могло закончиться, как вдруг... В коридоре раздалось звонкое шлепание босых ног. Молниеносно накидываю халат, затягиваю поясок. Дверь распахивается...
– Мама, папа!
Каштановый вихрь с разбегу утыкается в меня...
– Мамочка, мне такой замечательный сон приснился!
Звонкий голос дочери сразу наполнил собой спальню, вырвался обратно в коридор, наполнил собой весь наш дом. Его услышали деревья в саду... цветы... щебечущие в кронах пичуги...
– Доброе утро, Эвелин! Рассказывай...
Утренние хлопоты... Часто деликатно отстраняю миссис Энсон от них и занимаюсь сама, хотя знаю - опять недовольно подожмет губы. Прихоть хозяйки... Я же украдкой покажу ей язык, готовя завтрак для Клайда и детей. Миссис Энсон... Да, та самая, которую я когда-то держала за руку на приеме у доктора Морроу.
Эвелин проснулась веселая, а теперь задумчиво собирает ложкой остатки сладкого творога и строит из него то башенку, то стенку. Сэм, глядя на нее, занялся тем же, старательно повторяя ее движения. Улыбаюсь, строительного материала у него в тарелке осталось куда больше, хватит на целый домик. Клайд отложил в сторону вилку, мы переглянулись. Он тихонько позвал.
– Эб... Эвелин...
Ее глаза совсем мои, только серый оттенок исчез со временем, полностью уступив место ярко-голубому цвету полуденного неба. Когда она вот так их распахивает, сердце иногда сжимается, настолько она становится на меня похожа. Клайд смеётся, дочь своей матери, а как же иначе? Вздыхаю... Доченька, почему ты стала грустной?
– Я читала твою сказку, папа. Помнишь, про девочку-королеву?
По лицу мужа прошла лёгкая тень, а я ему ведь говорила... Она ещё маленькая, чтобы читать такое. Сэм заинтересованно подался к нам, оставив свои строительные работы в тарелке.
– Мам, Эб вчера ночью плакала, я слышал.
И тут же получил нашим семейным - ладошкой по лбу.
– Ай, Эб, гадкая!
– Вот я тебе! Не смей ябедничать, дрянной мальчишка!
Клайд негромко прихлопнул ладонью по столу, остановив развоевавшихся сорванцов. Но вижу, он рад, что Эвелин отвлеклась на воспитание младшего брата. Эта сказка, грустная и безнадежная... Я сама после нее не раз промокнула глаза. Все же спрошу...
– Эвелин, почему ты взяла ее? Папа написал другую, веселую. Помнишь?
Ложечка примяла несчастную горку творога, превратив в плоский блин. Он вдумчиво режется пополам... на четвертушки... Передо мной маленькая я. Такой же была.
– Я ее тоже прочла и она правда веселая. Просто...
Она вздохнула, блин соскребается с тарелки и отправляется в рот с такой грустной миной, что мы рассмеялись. Эб обиженно надулась и засопела, ложечка громко звякнула о фарфор. Тихо сказала.
– Папа, сказка про королеву, она...
Запнулась, видно, что дочь хочет многое сказать, но не знает, как... Хочу ей помочь, но Клайд лёгким
– Твоя сказка неправильная, пап.
Клайд усмехнулся и наклонился к ней, вопросительно подняв бровь.
– Вот как? А как правильно? И так, чтобы было правдиво, Эб? Чтобы этому верить.
Боже... Ну, Клайд... Ей же всего семь лет! А ты говоришь с ней, как со взрослой, так нельзя. Это... Это неправильно. Обязательно с ним потом об этом поговорю. Но сейчас нельзя вмешиваться, муж говорит и перед детьми я не могу с ним спорить.
Дочь задумалась, пожала плечами. И промолчала. Клайд негромко сказал, погладив ее по пушистым каштановым волосам.
– Хочется, чтобы было правильно? А бывает по-всякому, Эвелин...
Вдруг она улыбнулась и подняла на нас лукавое личико, глаза блеснули.
– Напиши другой конец и все станет хорошо. Пусть королева-девочка спасется!
Клайд рассмеялся, взъерошив ей волосы и подмигнув.
– Обязательно напишу, как пожелает принцесса Эвелин.
Она важно кивнула, приняв игру, а Сэм показал ей язык и стукнул кулачком по спине.
– Папа, мама, можно встать из-за стола? А ты доедай завтрак, дрянной мальчишка!
Получив разрешение, Эвелин гордо задрала нос и удалилась, явно воображая себя в длинном дамастовом платье с широкими юбками. Как в клайдовой сказке... Сэм дернулся было за ней, но Клайд покачал пальцем и молча показал на тарелку. Сопение повторилось, ложка грустно заскребла. Мы обменялись с Клайдом улыбками, он положил ладонь на мою руку и ласково сжал пальцы. Шепнул.
– Ну что такое, Берт?
Мотнула головой, мы отошли к окну и я негромко сказала, показав в сторону комнаты дочери.
– Клайд, так нельзя. Я тебе говорила! Она ещё совсем маленькая...
Он вздохнул, посмотрел мимо меня в окно, на качающиеся под тихим ветром ветви яблонь.
– Я знаю, дал маху на этот раз... Увлекся. И именно ты могла бы и не удивляться, почему...
Я быстро прижала палец к губам, оглянувшись на сына. Мы стараемся не вспоминать дома о старых делах. Сердце сжалось - Сондра, моя комнатка на ферме, и...
– Тсс, не надо... Но все-таки, Клайд... Столько времени прошло...
Он вдруг внимательно на меня посмотрел, улыбнулся уголком рта.
– Ты бы слышала тогда себя в автомобиле, рассказывала, словно она твоя сестра. Вот и запомнил. И потом, в Бильце...
– он осекся, махнул рукой, - хватит об этом, милая. Признаю, возможно, не стоило писать так... правдиво. Все же Эб еще ребенок... Но... Я слишком хорошо помню твой рассказ, Берт.
Все помню и я. Но дочь...
– Вот и не увлекайся так больше, хорошо? Она маленькая девочка, не нужно ей ещё такое даже в книжках...
Он лукаво прищурился, покосившись на то, как Сэм, наконец, заканчивает завтракать.