Выбрать волю
Шрифт:
Говорить же о рабынях или временных любовницах было и вовсе глупо — с чего бы ему водить их на свидания? Всегда найдётся женщина, которая рада будет угодить принцу, а тем паче и самому властителю, без всяких там ухаживаний с его стороны.
Так что единственным более или менее соответствующим опытом такого рода у Грэхарда, собственно, были его встречи с Эсной — и, поскольку обе они происходили в саду, он сделал логичный вывод, что вести её на свидание нужно именно в такое место.
Цитадель, пусть и не баловала взгляд зелёными
Обычно повелители Ньона не водили своих жён в Верхний дворец, но связано это было скорее с нежеланием сталкиваться с женскими сценами: именно в Верхнем запирались женщины, взятые в качестве военных трофеев. Однако Грэхарду тут опасаться было нечего, пленниц он на данный момент не держал, поэтому не нашлось каких-то серьёзных причин отказываться от столь заманчивого места свиданий.
Надо признать, что выбор оказался весьма удачным. Эсна с любопытством оглядывалась и находила сад очаровательным.
Поскольку каждый ярус крепости находился выше предыдущего, а Верхний дворец был ещё и расположен на выпирающем вверх уступе, то вид с его крыши открывался захватывающий. С одной стороны сияло бликами утреннего солнца волнующееся море — его волны бились о подножье крепости, внешний вал которой выходил на береговой утёс. Невдалеке виднелся порт, ощетинившийся голыми мачтами. Даже можно было разглядеть, как под ветром бьётся о реи такелаж, и Эсне почти казалось, что она слышит знакомый звук — из отцовской усадьбы порт тоже просматривался.
В море уже виднелось несколько парусов; летали чайки, и их крики были отчётливо слышны, как и рокот разбивающихся об утёс волн. Тёплые блики восходящего солнца отражались от волн, вставая сияющем маревом на водой.
Если же немного повернуть голову, то взгляду открывалась просыпающаяся столица. Прямая, как стрела, главная улица вела от Цитадели мимо порта к району княжеских прибрежных усадеб. В волнении Эсна даже привстала на цыпочки — ей казалось, что она сможет разглядеть отсюда отчий дом. Но промышленные строения верфи и мрачные особняки купеческого квартала закрывали обзор, и можно было лишь угадывать, что где-то там, за ними, находится родная сердцу усадьба.
Зато главный храм Небесного был как на ладони. У Эсны дыхание перехватило от восхищения; с площади, от подножья, храм было разглядеть не так просто. Отсюда же все его архитектурные красоты, пусть и издалека, без деталей отделки, открывали себя во всей полноте. Пирамидальное здание, украшенное летящими к небу стрелами шпилей, поражало воображение, возвышаясь над всем, что было вокруг него. По раннему времени площадь была пуста; лишь бродяга-блаженный сидел на ступенях храма, встречая рассвет.
Вдруг Эсне пришла в
Всё это время Грэхард завороженно следил за выражением её лица, с которым она разглядывала привычную для него картину. Он словно сам впервые видел всё то, что открывалось его взору каждый день и к чему он привык настолько, что разучился видеть в этом красоту. Наблюдая за Эсной, чья мимика красноречиво отражала её восхищение, он не мог бы определить, что кажется ему в этот момент прекраснее: её лицо или та картина, которая ложится на это лицо отпечатком восхищения.
— Что насмешило тебя, солнечная? — с улыбкой спросил он, разглядывая город так, словно никогда не видел его раньше.
— Я подумала, грозный повелитель, — повернулась она к нему, и та восхищённая радость, с которой она только что смотрела на открывавшийся ей вид, теперь полностью сосредоточилась на нём, словно это он вызвал в ней все эти яркие чувства, — что вам ведь отсюда видно почти всё, что происходит в городе, — она снова рассмеялась. — Здесь же всё как на ладони! Ничего не утаить!
Он жадно упивался этой обращённой к нему радостью. Отводить от неё глаза не хотелось, но он всё-таки сделал это, чтобы показать ей на Восточную башню внешнего контура:
— Отсюда далековато, солнечная, а вот с той точки, действительно, видно многое.
Эсна послушно повернула голову; лучи солнца заискрились на её ресницах, запутались золотыми отблесками в волосах, заставили очаровательно прижмуриться, как котёнка от ласки. Она прикрыла глаза козырьком ладошки и с любопытством устремила взгляд на Восточную башню. Конечно, она видела её не раз, её подножье находилось между храмом и городским кладбищем. Там эта мрачная махина из грубого булыжника казалась огромным давящим монстром; но отсюда, с крыши дворца владыки, она виделась соразмерной и даже стройной.
— А вот оттуда, — Грэхард осторожно, боясь спугнуть, приобнял её за плечи и немного повернул, показывая Южную башню, — виден весь порт.
Эсна с любопытством повернулась в указанном направлении. Обычно Южную башню она видела со стороны моря, и та совершенно терялась на фоне возвышающихся за ней слоёв Цитадели. Теперь же её цилиндрический неожиданно стройный силуэт выступал на фоне моря во всей своей красоте.
— Оттуда должно быть видно мой дом! — вдруг сообразила она, обращая восхищённый взгляд на Грэхарда.
Он хмыкнул, нежно поправил ей выбившийся локон и внёс коррективы:
— Если бы в порту и на верфи не стояло ни единого корабля, то, возможно, да.
— А оттуда? — оглянувшись, Эсна указала на Западную башню.
Цитадель была расположена на горном склоне, поэтому северо-западная часть укреплений теряла стройность и соразмерность, цепляясь за уступы и представляя собой почти хаотичное нагромождение встроенных в скалу укреплений и бастионов. Западная башня была самой высокой точкой среди них.