Выдающееся произведение марксистско-ленинской философии
Шрифт:
— Подумать только! — пробормотал он, сделав несколько больших глотков. — Меня, Хосе, провели, как самого настоящего дурака! Будь прокляты все святые! Какие-то несчастные четыре тысячи солей, и эта английская свинья еще смеется надо мной! Если я не доставлю ему портфель, он, видите ли, ничего мне больше на заплатит!.. Зачем ему портфель? — Он снова отхлебнул из бутылки. — Альберто и Гидо — вот кто болваны! Почему они не захватили этот паршивый портфель?..
Хосе умолк и долго лежал, уставившись в потолок. По мере того как
Хосе встал и направился к ближайшему входу в пещеры.
— Как там гринго? Ничего?
Услышав чей-то утвердительный ответ, довольный Хосе спустился в город и через час разыскал Ратмана в одном из кафе. Журналист встретил креола холодно; после недавних событий он, видимо, решил, что не во всем и не всегда ему можно доверять.
— Я кое-что слышал, сеньор, — начал Хосе после обмена приветствиями.
— Что же именно? — с деланным безразличием поинтересовался Ратман.
Хосе постарался напустить на себя важный вид.
— Что у вас украли друга, которого я в свое время вызволил из «Санта-Розы».
— Верно. А что еще?
На лице Хосе появилась гримаса разочарования. Ратману, несомненно, известно что-то такое, чего он, Хосе, пока не знает. Он попытался выиграть время.
— Я многое слышу, сеньор.
— Например?
— Очень многое.
— Так, так… Ты случайно не беседовал кое о чем с сеньором Кортом?
Хосе развел руками.
— Сеньор Корт? Кто это?
— Но тебе же известно о каждом, кто приезжает в Лиму.
— Да… возможно. Возможно, я припомню сеньора Корта. Но это неважно.
— А четыре тысячи солей?
— Что вы, сеньор? Я могу только мечтать о такой огромной сумме. Я же бедняк…
— Так я тебе и поверил.
Хосе наморщил лоб.
— Но жить-то мне нужно, сеньор! Это все понимают. Вот почему один человек явился ко мне с предложением. Этот подлец знает, где находится ваш друг, и…
— Еще бы ему не знать! — усмехнулся Ратман, неприязненно взглянув на Хосе.
— …и он сказал мне: «Ты друг сеньора Ратмана, а ему хочется снова увидеть своего друга — живого и невредимого».
— Продолжай.
— Этот мерзавец даже не требует никакого выкупа за вашего друга.
Ратман изумленно уставился на Хосе.
— Что за дьявольщина! Что же тогда нужно твоему «другу»?
Хосе заерзал на стуле, и официант, решив, что его зовут, подошел к столику. Ратман заказал кофе на двоих и, когда официант ушел, спросил:
— Ну так что?
— Сеньор, у вас есть портфель, который захватил с собой ваш друг, когда я привез его к вам. В нем нет ничего ценного.
— Да?
— Уверяю вас, сеньор, совершенно ничего! И все же, представьте себе, мерзавец, похитивший вашего
Ратман задумался. Он уже не сомневался, что Рид в руках Хосе и что Хосе ведет переговоры и с той и с другой стороной, преследуя лишь собственную выгоду. Значит, еще не все потеряно, еще можно изменить в свою пользу ход событий. Ратман решил попытаться.
— Видишь ли, портфель принадлежит не мне, и Рид очень расстроится, если обнаружит, что его нет.
— Но портфель принадлежит не сеньору Риду, а сеньору Каппелману. Кроме того, если сеньор Рид умрет…
— Ну хорошо, передай своим друзьям, что если они доставят мне сеньора Рида, я отдам им портфель.
— Нет, сеньор, так не пойдет. Сначала отдайте портфель.
— Ну уж нет! Хочешь оставить меня в дураках?
— Разве мы не друзья?
— Хосе, до сих пор ты не подводил меня только потому, что это было тебе невыгодно.
— Как угодно. Вы обижаете меня.
— Жаль, но ничего не поделаешь… Доставь мне сеньора Рида, и портфель твой. Даю тебе слово.
Хосе грызли сомнения, но он все больше склонялся к мысли, что Ратман говорит искренне. Да и вообще, зачем ему Рид? При определенных обстоятельствах он даже может стать серьезной помехой. С другой стороны, нельзя упускать возможности раздобыть портфель.
— Ладно, сеньор. Сегодня в двенадцать ночи.
Хосе допил кофе, поклонился и ушел.
— И сегодня в двенадцать я докажу тебе, дружище, как это рискованно — служить и вашим и нашим, — пробормотал Ратман.
8
Полная, темноволосая перуанка принесла Риду обед, пачку английских сигарет и чашку кофе. При слабом свете свечи Рид не мог рассмотреть, что за еду поставила перед ним девушка, но на вкус определил, что блюдо было мясное. Потом он занялся фруктами. Утолив голод, Рид почувствовал себя несколько лучше, закурил и принялся размышлять. Ему осточертел Хосе с его махинациями, больше он не испытывал ни малейшего желания быть лишь «темой» для сенсационной газетной статьи. Нет, надо бежать и добраться до английского посольства.
Но как?
Наброситься на девушку, когда та придет убирать посуду? Или…
Он попытался припомнить все истории о побегах из заключения, все, что слышал или читал об этом, и пришел к выводу, что беглецам часто помогал счастливый случай.
Рид взял свечу и обследовал тоннель, но не обнаружил ничего такого, что могло бы ему помочь или натолкнуть на какую-то мысль, и, усталый и раздраженный, побрел к своей соломенной постели. Ему уже стало казаться, что он никогда не сможет вернуться к прежней, такой интересной и налаженной жизни. Он стал пешкой в темной, непонятной игре каких-то неведомых ему сил… Надо что-то предпринимать, но что? Здесь его навещает только Хосе. Хотя… А девушка? Почему бы не попытаться…