Выход в свет. Внешние связи
Шрифт:
Не выдержав, я бросилась разнимать парней и вцепилась в куртку Тёмы, силясь оттащить его от Мэла. Однако Тёма был силен как бык. Он дважды вмазал по стене кастетом, и каждый раз Мелёшину удавалось чудом отклониться. Если бы не отличная реакция Мэла, его лицо давно бы превратилось в кровавую кашу с осколками костей и хрящей. Жуткая фантазия подстегнула меня, и я с утроенным усердием продолжила свое комариное дело.
— Тёма, паразит ты этакий, — пыхтела. — Перестань уже!
Схватив горсть снега, засунула за шиворот его куртки. От неожиданности парень замер, и Мелёшину хватило секундной
Свиньи! — хотела я крикнуть сборищу, но не успела. Мелёшин, оттолкнувшись от стены, расставил ноги для устойчивости и начал закручивать в каждой руке по заклинанию. Шары стремительно увеличивались в размерах, и через миг в левой руке Мэла полыхал пурпурно-фиолетовый nerve candi [8] , а в правой — голубой шипящий gelide candi [9] . Глаза Мелёшина залил бледно-зеленый свет, поглотивший радужки.
Толпа не успела сориентироваться. Прежде чем испуганные зрители попятились в разные стороны, Мэл размахнулся и спустил оба заклинания в лежащего на снегу Тёму. Ослепнув от яркого пятна, в которое слились оба шара, противник Мелёшина прикрыл рукой глаза, не сумев уклониться. Зато опять влезла я. Мне хватило времени, чтобы оттолкнуть Тёму с траектории летящего сгустка, но не хватило мгновения, чтобы самой избежать попадания.
8
nerve candi, нерве канди (перевод с новолат.) — нервосгусток
9
gelide candi, гелиде канди (перевод с новолат.) — морозный сгусток
Словно в замедленной съемке я видела, как переливающийся фиолетово-голубой шар врезается в грудь, а потом почувствовала сильный толчок, опрокинувший навзничь. Падала медленно, целую вечность, слыша крики:
— Эва! — крик Тёмы, подхватившего меня.
— Эва! — крик Мэла, растерянно разглядывающего свои руки, словно они были чужими.
— Эва! — крик Аффы, бегущей ко мне по снегу, спотыкаясь.
Толпа зевак растаяла в темноте. Рядом очутился Мэл, опустившись на колени. Взял ладошку и погладил.
— Эвочка, зачем ты полезла? — спросил дрожащим голосом и закричал: — Какого черта полезла? Без тебя бы разобрались!
— Отвянь, козел, — оттолкнул его Тёма с заплывшим глазом. — Лучше вызывай отделение. Сохрани вшивую висоратскую честь и достоинство. — И сплюнул в сторону.
Я захрипела. Силилась попенять, что даже на моем смертном одре эти двое не перестанут скандалить, но язык налился неподъемной тяжестью. Тело будто нашпиговали свинцом, а к конечностям привязали тяжелые гири.
— Эвочка, — схватила другую мою руку Аффа, — какая ты холодная! Два придуря! — набросилась она на парней. — Нужно срочно везти её в больницу. Мэл, ты соображаешь, что натворил?
Судя по ошеломленному виду, Мелёшин соображал туго. Нападение на другого висората, коим являлась я, причинение ему
Повреждения, представляющие опасность для жизни! Осознание сего факта заставило меня забиться в руках Тёмы, но трепыханья походили на агонию. Мэл перепугался.
— Эва, Эвочка! Скажи что-нибудь! Не молчи, Эвочка! Где-нибудь болит?
— Где болит, Мелёшин? — передразнила Аффа. — Запулил парализацией и холодом, а теперь спрашиваешь, где болит.
— С*ка, — злобно выплюнул Тёма и погладил меня по лбу. Мэла передернуло.
— Убери от нее свои грабли, — отбросил его руку.
— А то что? Накормишь и меня? — процедил Тёма. — Чего сидишь? Вызывай скорую помощь, висоратская морда.
— Н-не, — выдавила я непослушными губами.
— Что, Эвочка? — склонился, прислушиваясь, Тёма.
— Н-не надо, — прошептала слабеющим голосом. Меня отвезут в больницу, а оттуда сигнал поступит прямиком в отделение.
— Эвочка, лучше ехать. Последствия могут быть тяжелыми, — сказал Мэл. Поглядел на свои руки и понурился.
— Как минимум две недели в больнице, — уточнил взявшийся невесть откуда Макес.
Я замотала головой и снова забилась в руках Тёмы. Нет, нет, мне нельзя на две недели в больничную койку! У меня сессия, учеба, работа! В конце концов, у меня жизнь, пусть и поганая в данный момент. И Мэл… С моим появлением в больнице его жизнь полетит под откос, начав отсчет уголовной судьбы. В эти самые минуты блестящее будущее Мелёшина испарялось и улетучивалось в тартарары, и причиной его бед стала я.
Лучше отлежусь. Залезу в норку и оклемаюсь. Ничего страшного, подумаешь, слабость.
— Всё ты виноват, — набросилась соседка на Макеса.
— Причем здесь я? — удивился парень.
— Потому что приперся, куда не звали.
— Что же, теперь и развлечься нельзя, когда ты неподалеку?
От перебранки у меня заболели уши. Дышалось с трудом, мелкими и частыми вдохами, как у рыбы, вынутой из воды. Легкие словно зацементировало, а горло забилось песком.
— Сволочь, если не вызовешь скорую, сделаю это сам, — сказал Тёма.
Я захрипела, перемежая попытки сказать со стонами, чем сильно напугала парней и Аффу.
— Почему тянете? — закричала девушка. — Она же остывает!
Мелёшин поднялся с колен и, вытащив из куртки телефон, споро набрал номер, несмотря на разбитые костяшки пальцев.
— Это я, — сказал абоненту, ощупывая челюсть. — Нужна помощь. Nerve и gelide одновременно… В грудь… Каждый по десять в диаметре… Я… Знаю! — выкрикнул невидимому собеседнику. — Помоги.
Выслушал краткую отповедь по телефону.
— Согласен… Обещаю…
Пока он говорил, зрение начало путаться. Склонившийся надо мной Тёма расчетверился размытым изображением.
— Отлично, — выдохнул Мэл и отключился. Что-то бросил Макесу, тот ловко поймал. — Поведешь.
Привстав на колено, забрал меня из объятий Тёмы и поднял на руки. Мелёшин был горячим как грелка с кипятком, и я рефлекторно дернулась.
— Уау! — выдал Макес. — Доверяешь? А если разобью, как свою?
— К черту. Сначала довези, — Мэл решительно двинулся вперед.