Выкорчеванная
Шрифт:
Дракон призвал узкий деревянный пюпитр и положил на него «Призывание».
— Вы готовы? — обратился он ко мне несколько зажатым, официальным тоном. На нем был красивый костюм, состоящий из множества слоев шелка, бархата и кожи, а также перчатки на руках, словно он пытался защитить себя от того, что случилось в прошлый раз, когда мы произносили заклинание вместе. Мне это уже казалось прошлым, словно миновало сто лет и далеким как Луна. На мне же было мятое домашнее платье, а мои волосы, чтобы не лезли в глаза, были заколоты в импровизированный узел. Я открыла книгу и начала читать вслух.
Заклинание снова захватило меня почти мгновенно, но теперь я знала о волшебстве достаточно, чтобы чувствовать, как оно пьет мои силы. Однако «Призывание» не собиралось отрывать
Его прочтение заклинания слегка отличалось от моего более острыми гранями и менее певучим ритмом, и по началу мне это немного не нравилось. Но, насколько я могла судить, работа шла без существенных трудностей, и к концу его двух страниц, звучание заклинания казалось мне хорошим — словно слушаешь талантливого рассказчика, повествующего о слегка иной версии событий любимой истории, и ему удалось преодолеть мою инстинктивную нетерпимость против другого прочтения. Но когда я начала читать свою часть, мне пришлось судорожно хвататься за нить сюжета, и это оказалось существенно сложнее, чем с первой страницей. Словно мы пытались рассказывать одну историю, но вели ее к разным концовкам. Я с огорчением поняла, что того, что он мой учитель недостаточно. Те три ведьмы, о которых он упоминал, должно быть были более похожи друг на друга своим волшебством, совсем не как мы с ним.
Я, напирая, продолжила читать, и сумела добраться до конца страницы. Когда я ее закончила, для меня история снова начала идти гладко… но только потому, что она снова стала моей собственной, и когда Дракон начал свою часть, разрывы усилились. Я сглотнула слюну в пересохшее горло и подняла глаза от пюпитра. Кася смотрела на меня от стены, ехидно улыбаясь с нескрываемым удовольствием. Как и я, она могла с легкостью предсказать, что у нас получается недостаточно хорошо… что мы не сможем закончить. Я посмотрела на мрачного Дракона, сосредоточенно читающего страницу: как от напряжения нахмурился его лоб. Он предупредил меня, что остановит заклинание прежде, чем мы заберемся слишком далеко, если почувствует, что мы не преуспеем. Он постарается обрубить и обрушить заклинание наиболее безопасным образом, контролируя причиняемый им ущерб. Таково было его условие: он попытается помочь, а я приму в обмен его мнение, отступлю и не буду вмешиваться, пока он делает то, что необходимо.
Но заклинание уже было слишком сильно, наполнено силой. Нам приходилось стараться, чтобы его поддерживать. Должно быть уже не было безопасного пути к отступлению. Я снова посмотрела на Касю, и вспомнила ощущение чьего-то присутствия в Чаще, чем бы оно ни было. Оно было таким же. Если сейчас в Касю вселилась сама Чаща… если она знала, что мы пытаемся сделать, и что Дракон может быть ранен и большая часть его сил будет потрачена… она ударит снова прямо сейчас. Она снова явится в Дверник, или прямо в Заточек, чтобы одержать небольшую победу. Из-за моего желания спасти Касю, из-за его жалости к моим страданиям, мы только что преподнесли Чаще отличный подарок.
Я должна была немедленно что-то предпринять по этому поводу — все что угодно — и я, отбросив свои сомнения, протянула дрожащую руку и накрыла своей ладонью его руку. Он стрельнул в меня глазами, а я набрала в грудь воздух и принялась
Он не остановился, хотя рассерженно поглядывал на меня, словно говоря: «Какого черта ты творишь?» — Но спустя какое-то мгновение он понял и уловил смысл того, что я пытаюсь сделать. По началу, когда мы пытались читать хором, наши голоса звучали ужасным диссонансом. Мы читали не в лад и невпопад, мешая друг другу. Заклинание начало трескаться, как песочный замок. Но потом я перестала пытаться читать как он, а просто читала с ним, позволив своему инстинкту вести меня дальше. Я обнаружила, что я разрешаю ему читать текст со страницы, добавляя голосом в нужном месте звуки, где-то выделяя нужное слово, либо повторяю его дважды или трижды, а порой вместо слов — просто бессвязно пропеваю с закрытым ртом, отбивая ногой ритм.
Вначале он этому противился, пытаясь четко придерживаться своего стиля, но мое волшебство протянуло ему руку помощи, и, по чуть-чуть, он начал читать, пусть и не уняв резкости, но согласно заданному мною ритму. Он выделил место под мои импровизации, позволил им задышать. Мы вместе перевернули страницу и продолжили без остановки. Уже к середине этой страницы изливающееся из нас заклинание превратилось в музыку. Его голос чуть хрипло произносил слова, а я тем временем пропевала их ниже или выше, и внезапно, и ошеломительно, нам стало гораздо легче.
Нет… не легче. Это совсем не точное для этого слово. Он сжал мою руку крепче, наши пальцы сплелись, как и наши силы. Заклинание пело, изливаясь сквозь нас без усилий, словно ручей вниз с холма. Теперь его было труднее остановить, чем поддерживать.
Теперь я поняла, почему он не мог подыскать нужные слова, чтобы объяснить суть; почему не мог твердо дать ответ, поможет это заклинание Касе или нет. Призывание вовсе не вызывало какой-либо предмет или чудовище, не вызывало всплеск силы, ни огня, ни молнии. Все, что оно делало, это наполняло помещение чистым холодным светом, но не настолько ярким, чтобы ослепить. Но в этом свечении все, на что ни посмотри, выглядело иначе. Камни стен стали полупрозрачными: внутри словно реки двигались прожилки, и когда я проследила за ними, они рассказали мне историю. Странную, бесконечную историю совершенно отличную от человеческих, очень медленную и далекую, которая напомнила мне о том, как я сама была каменной. Голубое пламя, танцующее в чаше, дремало в бесконечном сне, напевая себе зацикленную на себе колыбель. Я заглянула вглубь пламени и увидела храм, откуда был принесен этот огонь, находившийся очень далеко отсюда и давно ставший руинами. И все равно, я внезапно узнала, где именно стоял этот храм, и как сотворить заклинание, чтобы сохранить после себя вечный огонь. Резные стены гробницы, сверкая надписью, зажили собственной жизнью. Если смотреть на нее достаточно долго, то, я была в этом уверена, ее можно прочесть.
Загремели цепи. Кася яростно завозилась, и грохот цепей по камню прозвучал бы почти невыносимо, если бы заклинание оставило для него место. Но скрежет превратился в тихий грохот где-то далеко, и это не отвлекало меня от заклинания. Я даже не взглянула на нее. Еще рано. Когда посмотрю, я узнаю все. Если Каси больше нет, если от нее ничего не осталось — я это узнаю. Мы читали заклинание, и я смотрела на страницы, боясь поднять голову. Он чуть приподнимал каждую, и я подхватывала ее и осторожно переворачивала. Стопка прочтенных страниц продолжала расти, и заклинание текло сквозь нас, и, наконец, с тяжестью в груди, я подняла голову.
Из Касиного лица на меня смотрела Чаща: бесконечная глубина шуршащей листвы, яростно перешептывающаяся, гневная и зовущая. Но Дракон замолчал, моя рука сжала его ладонь слишком сильно. Кася тоже была здесь. Я видела ее потерявшуюся, блуждающую по темному лесу, вытянув перед собой руки, озирающуюся по сторонам невидящими глазами, стараясь уворачиваться от бьющих по лицу невидимых ветвей, и шипов, оставляющих на руках глубокие кровоточащие царапины. Кася даже не догадывалась, что она больше не в Чаще. Девушка оставалась пойманной в ловушке, пока Чаща по чуть-чуть отщипывала от своей жертвы по кусочку, подпитываясь от ее горя.