Выкупленная родная семья

Фави Ксения

— Тогда завтра увидимся, дочка! — прощается отец и оставляет меня в полной растерянности.

Заканчиваю день, укладываю своего малыша и понимаю одно — я не могу отказаться от Мирона. Все угрозы и ультиматумы дали понять, насколько глубокие у меня к нему чувства. Не знаю, любовь назревала годами, или это просто настолько мой человек, что хватило несколько недель. Ох, надеюсь, мои эмоции всегда будут взаимны.

Ну, а пока Мирон пишет «люблю тебя» в смс. В командировке он тотально занят, чтобы вернуться пораньше. Мы поговорили лишь, когда

он прилетел. А теперь обмениваемся сообщениями о делах и Матюшке.

Насчет папы я пока сама ничего не понимаю, так что просто жду новый день. Иван больше не писал, я тоже не даю ему никаких ответов. Мама молчит.

Интересно, хоть когда-нибудь ее настрой поменяется? Я всегда была любимой и беспроблемной дочкой, мы не ссорились. Теперь так тяжело принимать, что защита и опора, в которой я была уверена, рухнула.

Впрочем, у меня остались мои мужчины — Мирон, Матвейка и папа, конечно. К обеду он на такси приезжает к нам за город.

— Отличный особняк, — кивает он на дом, когда я встречаю его на территории, — видно просторный, но и не дворец. А то бы шагнуть было страшно.

Красильников и пафосный замок — вещи несовместимые. Но я пока не знаю, какое слово сказать. Стою как будто не на дорожке, а на минном поле.

— Пойдем внутрь, пап. После обеда можно пройтись по поселку.

Надеюсь, мы будем в состоянии.

— Да, интересно будет погулять.

Папа в отличном расположении духа. А я все больше удивляюсь.

— Как ты доехал? Как чувствуешь себя?

Отец отвечает, что все нормально. Входим внутрь, он моет руки, и я веду его к Матюшке. Любимый внук занимает внимание папы на добрых полчаса. Я не вмешиваюсь, размышляю — как завести разговор. Однако беседа начинается внезапно.

Папа с маленьким на руках подходит к окну. На лице довольная улыбка.

— Хорошее место для дома выбрал Мирон, — буднично рассуждает он, — соседние постройки не так близко. Хотя, наверное, все зависело от цены. У него и у соседей приличные участки.

Из меня вырывается нечленораздельный звук.

— Ты в курсе, что это особняк Мирона?

Папа поворачивается, смотрит со снисходительной улыбкой.

— А ты думала, я ехал, сам не зная куда? Жаль. Мирона нет дома. Но я получал от него приглашение, так что заявился не как беспардонный тесть.

Я прижимаю ладошки к щекам. Папа знает, что мы вместе! Но постойте-ка…

— Мирон тебе рассказал?

Отец сразу машет головой.

— Нет. Я узнал из телефонной болтовни твоей матери. У нее же привычка кричать в трубку. С Мироном мы общались позже. Я попросил его пока тебе не говорить.

Ну молодцы, ничего не скажешь!

— Ты не расстроился?.. — бормочу.

Папа покачивает внука.

— Дочь, ну это твоя жизнь. Ваня оказался человеком на букву г… Но прошлого не вернешь и выходить за него тебе не запретишь. Слава богу, Мирон не оставил вас без присмотра.

Широко улыбаюсь.

— Пап, не представляешь, как я счастлива!

Глава 20

Любимый

дедуля проводит с нами весь день — мы обедаем, гуляем, разговариваем. Немного касаемся прошлого. Хотя папа, как многие мужчины, не любитель говорить по душам. Он только уверяет, что плохого о Мироне никогда не думал.

Еще обещает разобраться с мамой. Сначала он хотел сам переварить новости и поговорить со мной. Я прошу его беречь себя, не нервничать. С мамой все равно тяжелый случай…

Но несмотря ни на что, после отъезда гостя остаюсь с легким сердцем. Набираю смс на номер бывшего, что он может засунуть себе куда подальше свои ультиматумы. Пишу коротко и ответа не жду, кидаю абонента в бан. Потом открываю диалог с Мироном…

«Оказывается, мой папа знает о нас».

Красильников читает мое сообщение только минут через десять. Сразу отвечает.

«Я в курсе, малышка. Прости, не сказал сразу по его же просьбе. Не хотел создавать волнительную ситуацию».

От нежного обращения я просто улыбаюсь несколько секунд… Так, о чем мы там говорили.

«Да, дело было щекотливое. Но теперь все позади. Только мама еще против. А Иван пытался угрожать мне здоровьем отца…»

«Почему ты не сказала?»

Мы друг друга стоим.

«Была в шоке. Но теперь я сразу буду говорить всё».

«Вот и хорошо. Люблю тебя. Как там сын?»

Перекидываемся милыми смсками о Матвейке. Мне кажется, бабочки защекотят меня дотла. Но дальше настрой диалога меняется.

«Я уже изнываю, как хочу скорее обнять тебя».

Ух!

«И я хочу прижаться к тебе».

Мирон набирает.

«Знаешь, всегда считал — у меня хорошая выдержка. Плюс спорт, дела, усталость. Сейчас чувствую себя студентом. Мысли к вечеру только об одном».

Грызу губу. В студенчестве у меня была спокойная личная жизнь. А вот сейчас внутри все скручивается.

«Я тоже думала… А теперь буду еще больше».

«И что же ты думала? Расскажи мне».

«Вспоминала, как увидела тебя в первый раз без…»

Никогда не считала себя игривой, но Мирон утягивает меня во все более и более откровенную переписку. Пересказываю ему мысли, от которых теплеет лицо. Он в ответ шлет свои, и дрожь проходит по всему моему телу. Скорей бы закончилась чертова командировка!

* * *

Но несмотря на то, что я безумно скучаю по Мирону, мое настроение в следующие дни хорошее. С плеч свалился груз по поводу папы. Наш дедушка теперь все знает, счастлив за меня и Матвейку. Хорошо относится к Мирону. Как может греть простая мысль, что близкие считают хорошим твоего любимого человека! Я раньше и не подозревала.

Да, к Ивану они питали именно такие чувства. Мама до сих пор не может от него отступиться. Вот только я понимаю, что не любила этого человека. Считала подходящим, была рада отношениям и свадьбе. Но в сердце он не проник.