Выкупленная жизнь
Шрифт:
Утром я проснулась оттого, что что-то колючее коснулось моей шеи.
— Я вообще-то сплю. — невнятно пробубнила я.
— Уже нет… — шепнул мне на ухо возбуждённый голос.
— Дилан, тебе ещё рано.
— В самый раз… — он стянул моё бельё и вошёл в меня сзади.
Его эмоциональное возбуждение тут же передалось и мне, от его колючих поцелуев по коже у меня бегали мурашки. Его ласки были слегка неуклюжими, видимо, сказывалось то, что мы редко занимались любовью. Он быстро кончил и шумно задышал, восстанавливая дыхание. Всё-таки рановато для кардионагрузок.
Я оделась и повернулась
— Ты как?
— Надо бы побольше тренировок… — деликатно намекнул он.
— Потерпи немного, после операций на сердце люди восстанавливаются по полтора-два месяца, а у тебя и трёх недель не прошло.
— Я ещё с больницы терпел. — улыбнулся Дилан.
— Добился своего. — я поцеловала его. — Кто-то у нас очень похотлив!
— Ещё бы. Ты моя женщина. Имею право.
— Без сомнения. — согласилась я и, немного помолчав, добавила. — Даже не верится, что выхожу замуж по залёту.
— Можно подумать, не по залёту не пошла бы.
— Ну, пошла бы, конечно, хотя это, по сути, только формальность.
— Для меня это важно, как важно и то, чтобы ты была верна мне во всём.
— М-м-м… ты у меня теперь не единственный мужчина.
— Дети в нашей жизни — гости: накорми и отпусти.
— Так ведь нужно сначала воспитать.
— Да. Но мы говорили о верности. — напомнил он.
— Прости. Тебе пришлось столько всего пережить из-за меня, что мне уже страшно что-то обещать.
— Диана, ты меня не слышишь: мы говорим о верности.
— Я тебя поняла, просто я имею в виду верность духовную. Конечно, я с тобой…
Собственно, куда мне было деваться с двумя детьми? Я допускала возможность того, что наши с Диланом дороги в будущем разойдутся, потому что такое случалось уже не раз, и это была неутешительная тенденция, но самостоятельно провоцировать наш разрыв не собиралась. Мне совсем не нравились эти его разговоры об отношениях, они могли значить только одно: Дилан всё время вспоминал о том, чем я зарабатывала на жизнь в Москве, и это не давало ему покоя. А меня душили мысли о моей глупой и ничем не обоснованной измене с Сашкой, но я отбросила идею признаться в этом Дилану. Ни к чему было усложнять.
Было много вещей, о которых мы молчали друг перед другом, лёжа в обнимку в постели. Просто мы оба боялись, что наши отношения не выдержат груза обид, а обманывать себя и других мы умели превосходно.
В дверь постучался Максим.
— Входи. — разрешила я. — Доброе утро.
— А почему вы не встаёте? — удивился он.
— А сколько времени?
— Уже 07:30.
— Ох! Тебе же в школу! Извини, забыла завести будильник. Давай на кухню, ставь чайник, я сейчас приду.
Максим убежал, а я вскочила с дивана и стала собираться:
— Отведу его и вернусь. Поспишь ещё?
— Нет, сейчас тоже встану. Я бы отвёз вас, но у меня страховка на машину кончилась.
— Не переживай, школа у нас через три дома. Скажу учительнице, что Максим задержался по семейным обстоятельствам, и домой.
Максим уже был готов и ходил, поторапливал меня, приговаривая: «Эх, женщины…» Его мягкий укор в мою сторону звучал так, что я, пока собиралась, не могла перестать улыбаться.
Мы успели к середине первого урока, я замолвила словечко
Мы выбрали фантастический фильм, купили в торговом центре традиционной «киношной» еды и отправились в кинозал. По Дилану было видно, что ему хотелось побыть со мной наедине, он держал руку на моей талии, время от времени щипал меня за заднее место и шептал на ухо, что я возбуждаю его. Что там во мне было такого привлекательного, я не понимала, так как была без макияжа и в довольно простой и не нарядной одежде.
После фильма мы решили немного прогуляться, шли медленно, так как физические нагрузки пока ещё давались ему тяжело.
Как назло, навстречу нам попалась мать Дилана, по-видимому, она заметила нас ещё издалека, поэтому, когда мы поравнялись, на её лице была гримаса крайнего презрения. Мы поздоровались с ней, но она не ответила и прошла мимо. Дилан остановил её, она прошипела что-то насчёт того, что он ни во что не ставит её и не удосужился сообщить, что уже выписался из больницы. Мать вылила на него свой негатив и ушла прочь.
На самом деле Дилан просто не хотел видеть отца, поэтому предупредил обоих родителей, что не нужно его беспокоить в больнице. Конечно, он звонил и отцу, и матери, но и это делал чисто из необходимости. Дилан готовился поговорить с отцом об увольнении и понимал, что тот воспримет это на свой счёт, как личное оскорбление, а это много чем чревато: потерей перспективы стать главным директором компании, хорошего заработка, квартиры, которую Седой подарил Дилану на совершеннолетие, и кое-чего другого. Дилан вряд ли решился бы на такое, но Владимир Александрович пообещал директорское кресло внуку, Петру, и это привело Дилана в бешенство, после чего он и попал на операционный стол.
— Сейчас она позвонит твоему отцу?
— Придётся навестить их сегодня.
— Нет-нет-нет! Он же опять… — начала заводиться я.
— Тише, Диана. — остановил он меня.
— Он опять высосет из тебя все силы! — с возмущением высказалась я.
— Не волнуйся. Ты же не хочешь, чтобы они приехали к нам?
— Нет. Прошлый раз… — я хотела сказать, что старик ударил меня на глазах у Максима, но осеклась. — Прошлого раза хватило. Я поеду с тобой.
— Это исключено.
Я отошла от него и села на скамейку, не зная, куда деть своё негодование. Дилан опустился рядом со мной.
— Есть области, в которые тебе лезть не надо.
Я ничего не ответила.
— Да хватит, перестань. — продолжил он. — Я решил уволиться, это было непростое решение, и я должен поговорить об этом наедине с отцом.
— Мне всё равно с трудом верится, что тебе такое могло прийти в голову. — ответила я, как бы давая понять, что сомневаюсь в окончательности его решения.
— Давно уже пора было. Ладно, идём домой. Оставлю дела на вечер.
Мне стало страшно за него: он весь помрачнел, напрягся. Вечером он, как и планировал, позвонил отцу и уехал, а я взяла с него обещание написать, когда всё закончится. Однако за время его отсутствия я так и не получила ни единого сообщения.