Выкупленная жизнь
Шрифт:
И я добилась своего: вышла из аудитории с оценкой «отлично» в зачётной книжке. Ещё бы, все билеты были вызубрены мной «от» и «до».
Однако ощущения торжества у меня так и не возникло, так как во втором семестре мне предстояло очное обучение по всем предметам. Как всё успеть — я не представляла.
Дилан появлялся в октябре, когда нас не было в деревне, и в декабре, перед самым Новым годом. Он приехал глубокой ночью, когда все спали, и тихонько разбудил меня. Чтобы никого больше не потревожить, мы удалились сначала в ванную, чтобы по-животному страстно отдаться друг другу,
Он снова был молчалив, увиливал от ответов на вопросы, выходил на улицу, чтобы сделать какой-то звонок. Единственное, чем он обозначил своё мысленное присутствие рядом, — это кисть моей руки, крепко сжатая в его ладони. После долгих минут тишины он всё-таки задал вопрос:
— Как ты, Диана?
— Мы пока справляемся. Максим, слава богу, здоров и растёт не по дням, а по часам…
— Я спросил, как ты? — он сделал ударение на слове «ты».
Я выдержала паузу, но затем решилась ответить.
— Не могу простить себя.
— Будет лучше, если ты смиришься. У вас всё будет хорошо.
— Это последний раз, да?
— Не знаю. Будь готова к этому.
— Пожалуйста, не смей прощаться со мной! Дилан, не смей!
— Т-с-с-с! Тише, ты всех разбудишь. Иди ко мне. За три года мы с тобой пережили больше, чем некоторые проживают за целую жизнь. Тебе всего двадцать, у тебя всё впереди, ты ещё совсем юная.
Что хорошего у нас могло быть без него? Максим будет расти без отца, а я навечно останусь для родителей Дилана виновницей всех бед. Другого мужа у меня не будет, откуда-то я точно это знала.
Дальше меня ждала только учёба, потом работа и статус матери-одиночки. А как тяжело живётся таким женщинам, я знала на мамином примере. Так что Дилан, в попытке утешить меня, сам пытался поверить нелепым словам.
Я разрыдалась, подавляя, насколько могла, свои всхлипывания. Некоторое время у меня не получалось выдавить даже слова.
— Диана, посмотри на меня. — я повернула к нему заплаканное лицо. — Не плачь, пожалуйста. — сказав это, он сам шмыгнул носом, в приглушенном свете кухонного ночника я заметила, что по его щекам тоже текут слёзы.
— А сам что?
Он тут же вытер лицо рукавом рубахи.
— Всё в порядке. — у него начали расти когти на руках. — Чёрт…
— Так скоро?
Из его горла вырвался звук, похожий на рычание.
— Мне пора.
— Дилан! — остановила его я. — Я сделаю всё, чтобы вернуть тебя, слышишь? И я не отступлюсь.
— А теперь послушай меня: моё сознание умирает, я тебя забуду и превращусь в зверя, поэтому смирись с тем, что меня больше нет. Я сказал отцу, чтобы забрал мою машину и продал, деньги с неё пойдут вам с сыном.
Он силой отстранил меня от себя. Когда он ушёл, я вернулась в постель, но так и не смогла уснуть, утром встала обессилевшая и с опухшим лицом. Мама сказала, что знает, что Дилан был здесь, и, как могла, постаралась меня утешить.
Время потекло дальше, второй семестр начался
Разумеется, страдала и учёба, и мой вклад в воспитание сына. Четвёрки теперь доставались мне титаническим трудом, я всё время была измучена, перестала запоминать события, дни стали походить один на другой. Многие вещи мне удалось осилить только благодаря врождённой склонности к данной области знания и чутью. Ни о каких встречах с друзьями-подругами не было и речи, только труд в университете и труд дома.
Я не жалела себя настолько, что к весне моё тело было изношено, как старая автомобильная покрышка. По моему мнению, я это вполне заслужила.
Лето мы с Максимом снова провели в деревне, отдыхали от суеты. В Нижнем Волчке было тихо и спокойно, и омрачался этот покой только тоскливым и безнадёжным ожиданием появления Дилана. Мне дико его не хватало, но я даже на секунду не допускала мысли, что Дилан-человек умер. Моё сознание отказывалось его хоронить.
Больше всего меня пугало течение времени, осознание того, что перемен к лучшему пока так и не предвидится, что я никогда больше не смогу обнять Дилана и на всю жизнь останусь одинокой. Заслуженно одинокой.
Мне был дан идеальный муж, лучшего и желать нельзя. Ещё в самом начале, перед моей свадьбой, мама говорила мне об этом. Глупая напуганная девочка не справилась со своим дурным характером и гипергеном. От воспоминаний о прошлом по моему телу пробегала дрожь, а в глазах замирала картинка: тот самый момент, когда я узнала, что Дилан вколол себе смертельную дозу препарата.
Тем не менее, я заставляла себя жить ради сына, старалась как можно чаще улыбаться и дарить ему любовь за двоих. Это было главное из того, чем я пыталась искупить свою вину, и что давало мне сил идти вперёд.
Глава 6
Смутное время затянулось надолго. Не только я пожинала плоды своих ошибок — исчезновение Дилана стало горем для его родителей и даже для компании, в которой он работал. Все, до кого донеслось эхо сарафанного радио, презирали меня.
Максиму исполнилось три года. Чем дальше, тем тяжелее мне становилось глотать унижения от стариков, за счёт которых я жила. Я убеждала себя, что нужно терпеть ради Максима, иначе куда мы с ним денемся?
Последние полтора года я провела, словно во сне, и пробудило меня предощущение, что скоро всё это кончится. Интуиция нередко подсказывала мне то, о чём сложно было догадаться логическим умом.
Каждый день я слышала от свекрови, что я — никчёмная мать, что они давно выставили бы меня, если бы не Дилан, взявший с них обещание помогать мне.
Как ни странно, Седой перестал проявлять агрессию относительно меня (наверное, устал), я его больше не интересовала, он меня как бы не замечал. За это время Владимир Александрович заметно постарел, стал сдавать, но продолжал тянуть управление строительной империей на себе: он не мог позволить и этому детищу кануть в небытие.