Вымершие люди: почему неандертальцы погибли, а мы — выжили
Шрифт:
Некоторые археологические находки дают представление о разнообразии альтернативных способов использования среды обитания ранними людьми. Раскопки объекта, возраст которого составляет 780 тысяч лет, близ современного Моста дочерей Иакова в Израиле показали уникальную связь между съедобными орехами и молотками с камнями-наковальнями, изготовленными людьми. Место было богато древесиной и другими растительными материалами, что наводит на предположения о том, как люди могли использовать и употреблять растения [85] . Важность мяса млекопитающих в рационе доисторических людей, безусловно, была переоценена просто потому, что кости сохраняются лучше, чем дерево или листья.
85
N. Goren-Inbar et al., ‘Nuts, Nut Cracking, and Pitted Stones at Gesher Benot Yaaqov, Israel’, Proc. Natl. Acad. Sci. USA 99(2002): 2455–60; N. Goren-Inbar et al., The Acheulian Site of Gesher Benot Yaaqov, Israel (Oxford: Oxbow Books, 2002).
Я отошел от обсуждения географии протолюдей и людей и обратился к проблеме потребления мяса по очень простой причине. Мясо в рационе ранних людей
86
L. C. Aiello and P. Wheeler, ‘The Expensive Tissue Hypothesis: The Brain and Digestive System in Human and Primate Evolution, Curr. Anthropol. 36(1995): 199–221; Stanford and Bunn (eds), Meat-Eating and Human Evolution.
Во избежание путаницы проясним некоторые моменты. Потребление мяса среди приматов не является исключительным свойством людей. Шимпанзе, если брать гоминидов, тоже регулярно едят мясо [87] , и это типично не только для них. Саванные павианы постоянно охотятся на животных размером не более молодой газели [88] . Но не только приматы саванн имеют эту привычку: орангутан — классический плодоядный гоминид — был замечен за поеданием туши гиббона [89] , в то время как капуцины Нового Света — ветвь, отделившаяся от обезьян Старого Света еще 40 миллионов лет назад, — живут в дождевых лесах и постоянно употребляют в пищу птиц, летучих мышей, грызунов, лягушек, ящериц, носух и белок [90] . Ни одному из этих видов обезьян не понадобился большой мозг или технологии для охоты на их добычу.
87
С. B. Stanford, The Hunting Apes, Meat Eating and the Origins of Human Behavior Princeton, NJ: Princeton University Press, 1999); D. P. Watts and J. C. Mitani, ‘Hunting Behavior of Chimpanzees at Ngogo, Kibale National Park, Uganda’, Int. J. Primatol. 23(2002): 1–28.
88
S. C. Strum, ‘Baboon Cues for Eating Meat’, J. Hum. Evol. 12(1983): 327–36; R. J. Rhine et al., ‘Insect and Meat Eating among Infant and Adult Baboons (Papio cynocephalus) of Mikumi National Park, Tanzania, Am. J. Phys. Anthropol. 70(1986): 105–18.
89
J. Sugardjito and N. Nurhuda, ‘Meat-Eating Behaviour in Wild Orangutans’, Pongo pygmaeus, Primates 22(1981): 414–16.
90
S. S. Singer et al., ‘Molecular Cladistic Markers in New World Monkey Phylogeny (Platyrrhini, Primates), Mol. Phylog. Evol. 26(2003): 490–501; L. M. Rose, ‘Meat and the Early Human Diet’, in Stanford and Bunn (eds), Meat-Eating and Human Evolution, 141–59.
Любопытно, что капуцины (Cebus libidinosus) используют наковальни и каменные молоточки в дикой природе, чтобы раскалывать орехи: D. Fragaszy et al., ‘Wild Capuchin Monkeys (Cebus libidinosus) Use Anvils and Stone Pounding Tools’, Am. J. Primatol. 64(2004): 359–66.
Вполне вероятно, что протолюди, которые начали жить в мозаичных местообитаниях на окраинах дождевых лесов, уже придерживались универсальной диеты. Она могла включать и мясо. Как и способность ходить на двух ногах, всеядность была частью стратегии выживания в лесу, но неплохо действовала и в более открытых местообитаниях, где фруктов было меньше, а насекомые, лягушки, рептилии, грызуны и более крупные млекопитающие имелись в изобилии и были легкой добычей. Когда мы сравниваем двух мясоедов, шимпанзе и ранних людей, мы обнаруживаем две совершенно разные стратегии. У шимпанзе, в отличие от общего предка, имевшего набор зубов без ярко выраженных адаптаций, были развиты большие клыки и другие зубы, которые могли использоваться для убийства животных и употребления мяса, в то время как протолюди сохранили относительно неадаптированные зубы, но изобрели орудия, заменявшие им большие клыки [91] .
91
M. Pickford, ‘Incisor-Molar Relationships in Chimpanzees and Other Hominoids: Implications for Diet and Phylogeny, Primates 46(2005): 21–32.
Это означает, что у протолюдей, которым удалось вырваться из лесов в более открытые места обитания, должна была быть универсальная диета, и именно этот гибкий подход к еде сделал их столь успешными. Экспансия в нетропические районы и открытые саванны началась 3,5 миллиона лет назад, однако у нас нет свидетельств появления орудий раньше 2,6 миллиона лет назад. Это означает, что либо ранний успех протолюдей не имел никакого отношения к мясу, либо он начался с орудий на миллион лет раньше, чем мы думаем.
Протолюди вышли из леса с двумя особенностями: умением ходить на двух ногах и употреблять в пищу широкий спектр продуктов. Технологии просто-напросто расширили диапазон ресурсов, доступных для использования, а также позволили лучше обрабатывать некоторые продукты. Наш собственный неадаптированный набор зубов, пищеварительный тракт, ноги, а также тяга к использованию приспособлений напоминают нам, что своим арсеналом мы не так уж отличаемся от протолюдей. Homo erectus был усовершенствованной версией проточеловека, а те, кто следовал за Homo erectus, соответственно, развитием той
Конечным результатом стало то, что 1,5 миллиона лет назад Homo erectus, его потомки и региональные вариации жили на большей части Афроазиатского суперконтинента, и появилась новая технология, которую лучше всего иллюстрируют красиво вырубленные ручные топоры (рубила). Протолюди почти исчезли. Миллион лет назад новые инструменты распространились по всему этому огромному диапазону, а уже в наше время, на земле, называемой Испанией, археологи дали одному из этих рубил имя Экскалибур.
Последний миллион лет был отмечен радикальным изменением климата, доминирующей силой которого были стотысячелетние климатические циклы, связанные с изменением траектории вращения Земли вокруг Солнца [92] . Цикл отмечал глобальные изменения климата, включая появление и исчезновение полярных ледяных щитов («ледниковый период») и фазы влажного и засушливого климата в Тропической Африке [93] . В этот период обширные области в северном полушарии начали всерьез ощущать на себе последствия продвижения ледникового покрова, а пояс редколесий и саванн, протянувшийся от Португалии до Китая, наконец распался, уступив огромные территории степям и пустыням. Южнее многие зоны дождевых и тропических лесов неоднократно распадались, отдавая территории открытым саваннам и пустыням.
92
M. Mudelsee and K. Stattegger, ‘Exploring the Structure of the Mid-Pleistocene Revolution with Advanced Methods of Time-Series Analysis’, Geol. Rundsch 86(1997): 499–511.
93
N. J. Shackleton, ‘New Data on the Evolution of Pliocene Climatic Variability’, in E. S. Vrba et al. (eds), Paleoclimate and Evolution with Emphasis on Human Origins (New Haven, CT: Yale University Press, 1995), 242–8; P. B. deMenocal, ‘Plio-Pleistocene African Climate’, Science 270(1995): 53–9.
Из-за скудности ископаемых, которые могли бы нам помочь, может показаться неясным период между миллионом лет назад и временем жизни людей из «Ямы костей» (около полумиллиона лет назад), с которых мы начали этот обзор нашей ранней эволюции в предыдущей главе. У нас почти нет окаменелостей, и, что еще хуже, лишь немногие из них точно датированы. Несмотря на нехватку материала, удалось выработать сложные теории, позволяющие восстановить это темное прошлое. Новые виды людей даже были опознаны по небольшому количеству черепов, разбросанных на огромной географической территории и представляющих период в полмиллиона лет.
Рисунок 6. Пояс средних широт и его африканское продолжение, родина Homo heidelbergensis. Homo neanderthalensis эволюционировал в зонах пояса средних широт, a Homo sapiens — в африканской части. Для этих районов была характерна смешанная топография, которая создавала большое экологическое разнообразие. Заштрихованные области — горы Центральной Азии и Тибетское плато
Общепринятое мнение можно сформулировать так: Homo erectus удалось утвердиться в Евразии и Африке. Те же, кто находился на Дальнем Востоке, продолжили независимую ветвь эволюции в относительной изоляции и, вероятно, дожили до совсем недавнего времени, когда были захвачены волной предков из Африки [94] . На западе окаменелые останки, напоминающие Homo erectus, но с большим мозгом и рядом признаков, предвосхищающих предков, впервые появляются в Эфиопии около 600 тысяч лет назад [95] . Эти окаменелости относятся к новому виду, гейдельбергскому человеку (Homo heidelbergensis), который, как утверждается, около полумиллиона лет назад вышел из Африки и распространился в Европе [96] и, вероятно, на востоке вплоть до Китая (рис. 6).
94
Окаменелости Homo erectus из Нгандонга и Самбунгмакана (Центральная Ява) считаются морфологически развитыми. Датирование ископаемых бычьих зубов, найденных в слоях H. erectus, определило средний возраст от 27 ± 2 до 53,3 ± 4 тысячи лет. Результаты противоречивы. На материке H. erectus дожил по крайней мере до 300 тысяч лет назад в Чжоукоудяне, Китай. С. С. Swisher III et al., ‘Latest Homo erectus of Java: Potential Contemporaneity with Homo sapiens in Southeast Asia, Science 274(1996): 1870–4; R. Grun et al., ‘ESR Analysis of Teeth from the Palaeoanthropological Site of Zhoukoudian, China’, J. Hum. Evol. 32(1997): 83–91.
95
J. D. Clark et al., ‘African Homo erectus: Old Radiometric Ages and Young Oldowan Assemblages in the Middle Awash Valley, Ethiopia’, Science 264(1994): 1907–10.
96
Окаменелости (примерно 600–300 тысяч лет), приписываемые H. heidelbergensis, могут включать окаменелости из Бодо (Эфиопия), Брокен-Хилл (Замбия), Эландсфонтейна (Южная Африка), озера Ндуту (Танзания), пещеры Петралона (Греция), Араго (Франция), Билцингслебена (Германия), Мауэра (Германия), Штайнхайма (Германия), Вертешсёлёш (Венгрия), Сима-де-лос-Уэсос (Испания), Суонскомб (Великобритания), Боксгроув (Великобритания), Нармада (Индия), Дали (Китай) и Чинньюшан (Китай).
G. Р. Rightmire, ‘Patterns of Hominid Evolution and Dispersal in the Middle Pleistocene’, Quat. Int. 75(2001): 77–84; G. P. Rightmire, ‘Human Evolution in the Middle Pleistocene: The Role of Homo heidelbergensis’, Evol. Anthropol. 6(1998): 218–27; A. R. Sankhyan, ‘Fossil clavicle of a Middle Pleistocene Hominid from the Central Narmada Valley, India’, J. Hum. Evol. 32(1997): 3–16; Tattersail and Schwartz, Extinct Humans.