Вымершие люди: почему неандертальцы погибли, а мы — выжили

Финлейсон Клайв

Эта возможная встреча двух отдельных родов предков напоминает встречу между людьми степи и редколесья в поясе средних широт между Францией и Китаем, о которой мы уже говорили. Если эта точка зрения верна, то именно предки-первопроходцы, а не люди равнин вступили в контакт с архаичными группами: в Евразии именно они могли встретить неандертальцев, однако они и вымерли вместе с ними во многих местах, оставив совсем немного генов. В Юго-Восточной и Восточной Азии они могли встретиться с остальными популяциями Homo erectus. Так или иначе, предки тундростепи едва ли могли встретить архаичных людей, поскольку те уже исчезли к моменту их прибытия. Вместо этого они встретили представителей более ранней версии своего собственного рода. Похоже, что в конечном счете они их подавили. Возможно, их поведенческая стратегия, которая позволяла добиваться быстрого репродуктивного результата, просто превратила соревнование в лотерею. Ирония в том, что если это действительно произошло, то предки пересилили или вытеснили сородичей не из-за своего превосходства, в том числе умственного, а просто потому, что обстоятельства позволили им увеличивать свою численность. Позже история повторится, когда во многих частях света земледельцы аналогичным образом пересилят охотников-собирателей.

Люди

тундростепи, оказавшиеся в Берингии по меньшей мере 28 тысяч лет назад, когда последние неандертальцы жили в Гибралтаре, могли добраться туда, рассредоточиваясь по районам с богатой фауной. Она привлекала этих людей с тех пор, как они научились ее использовать на открытых пространствах. Просторы Берингии в настоящее время являются дном северной части Тихого океана, а тогда были тундростепью, изобиловавшей мамонтами, северными оленями и волками. В течение долгого времени люди находились там в ловушке, зажатые ледяными щитами и окруженные ледяными пустынями как с азиатской, так и с североамериканской стороны. Затем, когда температура поднялась, прибрежный коридор приоткрылся на американском северо-западном побережье Тихого океана. По оценкам ученых, численность населения основателей, которые начали колонизацию Северной Америки 16–15 тысяч лет назад, составляла менее пяти тысяч человек ^[395] . Вероятно, они пошли прибрежным маршрутом, который открылся за тысячу лет до того, как между двумя основными североамериканскими ледяными щитами появился свободный ото льда внутренний проход. Отсюда люди могли проникнуть внутрь территории вдоль речных систем, которые пересекали Скалистые горы, в то время как другие держались прибрежных низин между Тихим океаном и Скалистыми горами, распространяясь на юг в направлении Южной Америки.

395

Там же.

К отметке 14,6 тысячи лет назад они поселились в Монте-Верде, Чили, где употребляли в пищу морские водоросли и другие ресурсы побережья ^[396] . Если даты прихода на континент верны, хоть и приблизительны, это означает, что люди дошли до Чили из Северо-Западной Америки через тысячу лет. Таким образом, невероятная скорость распространения этой популяции, согласно грубым подсчетам, которые мы применили ранее к географической экспансии людей, составляет 260 километров на поколение. Это почти в три раза быстрее, чем распространение по степи, и в четыре раза быстрее, чем экспансия из Африки до Австралии. Также это было первым случаем в истории человечества, когда расширение географического ареала проходило от субарктического климата до тропического и экваториального и далее до субарктического. Трудно представить, что люди могли бы добраться до Южной Америки так быстро, если бы им пришлось адаптироваться ко многим экологическим изменениям этих широт. Напротив, представляется вероятным, что они оставались в единой среде побережья и его краевых местообитаниях на внутренних территориях ^[397] . В этом случае они смогли поддерживать смешанную диету и полукочевой образ жизни своих древних сибирских предков, заменив открытую степь морем.

396

Даты радиоуглеродного анализа указаны в календарных годах, как и другие, упомянутые в этой главе, с учетом того, что они находятся в пределах диапазона надежной калибровки. T. D. Dillehay et al., ‘Monte Verde: Seaweed, Food, Medicine, and the Peopling of South America’, Science 320(2008): 784–6.

397

A. L. Martinez, ‘9,700 Years of Maritime Subsistence on the Pacific: An Analysis by Means of Bioindicators in the North of Chile’, Amer. Antiquity 44(1979): 309–24; D. H. Sandweiss et al., ‘Quebrada Jaguay: Early South American Maritime Adaptations’, Science 281(1998): 1830–2; D. K. Keefer et al., ‘Early Maritime Economy and El Nino Events at Quebrada Tacahuay, Peru’, Science 281(1998): 1833–5; D. Jackson et al., ‘Initial Occupation of the Pacific Coast of Chile during Late Pleistocene Times’, Curr. Anthropol. 48(2007): 725–31.

В Северной Америке ответвления этой прибрежной популяции проникли внутрь континента в поисках равнин и фауны, похожих на те, что были в Сибири. Вероятно, именно в результате обнаружения этого ресурса возникла знаменитая культура Кловис. Мы находим первые артефакты этой культуры, которую часто связывали с мамонтами и мастодонтами, 13,2–12,8 тысячи лет назад ^[398] , то есть через одну-две тысячи лет после того, как люди поселились в Чили. Но равнины Северной Америки, вероятно, эксплуатировались уже вскоре после прибытия на континент, задолго до появления культуры Кловис, еще 14,8 тысячи лет назад, когда люди уже забивали мамонтов на южной окраине ледниковых щитов ^[399] .

398

Goebel et al., ‘The Late Pleistocene Dispersal’.

399

D. J. Joyce, ‘Chronology and New Research on the Schaefer Mammoth (?Mammuthus primigenius) Site, Kenosha County, Wisconsin, USA) Quat. Int. 142–3(2006): 44–57; Goebel et al., ‘The Late Pleistocene Dispersal’. Свидетельства такого поведения до 15 тысяч лет назад существуют, но они недостаточно надежны.

В совокупности североамериканские свидетельства, судя по всему, указывают на однократное и быстрое проникновение в Северную Америку через прибрежный, свободный ото льда коридор после долгого пребывания в свободной ото льда Берингии. Это произошло где-то между 16

и 15 тысячами лет назад. Оказавшись там, некоторые люди придерживались побережья, очень быстро размножались и распространялись вдоль богатых берегов при помощи плавсредств. Другие проникли на восток через Скалистые горы и обнаружили столь же богатые Великие равнины. Как и при первом появлении человека на равнинах Средней Азии 15 тысяч лет назад или на австралийских равнинах 35 тысяч лет назад, эти люди испытали экологическое высвобождение, ступив на земли, на которые раньше еще не ступала нога человека. Здесь население быстро росло и распространялось по всей Северной Америке, разрабатывая новое и высокоспециализированное оружие.

Возможно, именно лес Центральной Америки препятствовал дальнейшему расселению этих людей на юг. Предки, история которых начиналась вблизи деревьев, по иронии теперь видели в них препятствие. Южными и восточными границами обширной области равнин, которые когда-то простирались от Франции до Берингии и пересекали Северную Америку, были Атлантический океан и дождевые леса Центральной Америки. Здесь был географический конец безлесного мира, простиравшегося в некоторые периоды на целых 18 тысяч километров и бывшего одной из колыбелей человечества.

Мир начал медленно выходить из ледникового периода около 20 тысяч лет назад, и первый интервал настоящего потепления, начавшийся 15 тысяч лет назад, совпал со входом людей в Северную Америку. Дальнейшее похолодание пришло с коротким эпизодом, известным как поздний дриас, когда мир Севера снова погрузился в ледниковый период около 12,9–11,6 тысячи лет назад ^[400] . Восстановление продолжилось позднее 11 тысяч лет назад, и уже 10 тысяч лет назад сформировался современный мир. Неустанное расширение безлесных ландшафтов, которые вместе с ледяными щитами держали Евразию и Северную Америку все более мощной хваткой в течение почти 30 тысяч лет, теперь прекратилось. Настало время лесам и редколесьям нанести ответный удар. Степи отступили в Центральную Евразию, прерии остались в центральной части Северной Америки; тундра отделилась от степи, чтобы занять узкую полосу к югу от Арктики, а льды отступили к Полярному кругу, где оставались в безопасности.

400

W. J. Burroughs, Climate Change in Prehistory: The End of the Reign of Chaos (Cambridge: Cambridge University Press, 2005).

Мы рассмотрим этот новый мир в следующей главе. Здесь мы лишь бегло описали его как часть панорамы человеческой колонизации оставшихся главных сухопутных масс планеты, за исключением Антарктиды. Это было оригинальное заселение, происходившее с севера на юг, когда климат улучшался. Все предыдущие климатические улучшения приводили к расширению ареала с юга на север. Поэтому когда люди начали распространяться в безлесных ландшафтах Северной Америки, они парадоксальным образом вступали в мир, которому вскоре суждено было начать уменьшаться. Поскольку уровень моря стал подниматься, люди побережья могли наблюдать, как широкие прибрежные шельфы исчезали у них на глазах. Кажется маловероятным, что люди могли попасть в Америку до или во время ледникового периода, и стоит предположить, что в его разгар Америка была безлюдной. Где еще, помимо тропических регионов Африки, Азии и Австралазии, люди пережили пик последней ледниковой эпохи и последующий холодный период позднего дриаса?

На западе потомки граветтийцев, обладавшие развитой технологией, в которой доминировало мелкое портативное каменное вооружение, выжили на равнинах к югу от ледяных щитов. Несомненно, их сложные технологии и социальные системы позволили им пережить этот самый тяжелый период. Им это удавалось на территориях, простиравшихся от Италии на западе через восточноевропейские равнины до севера Черного моря ^[401] . Вероятно, пустыни Центральной Азии, расположенные дальше к востоку, служили им границей. Судя по всему, до тех пор, пока существовали травянистые сообщества со множеством еды, эти люди могли пережить холод и долгие зимние ночи. На Пиренейском полуострове и на юго-западе Франции мы находим другую культуру, солютрейскую. Считается, что она принадлежала людям, произошедшим от граветтийцев, и ее особенность заключается в изящных кремневых наконечниках для стрел. Солютрейцы могли быть в числе первых людей, которые использовали лук и стрелы. Среди них были замечательные художники, которые рисовали животных холодного мира, особенно коня и степного зубра, но они также проникли и далеко на юг, где их численность колоссально выросла. Масштабный демографический взрыв популяции современного человека произошел на юге Пиренейского полуострова не во времена граветтийцев, которые едва ли оказали влияние на эти места, а в эпоху солютрейцев ^[402] .

401

C. Finlayson and J. S. Carrion, ‘Rapid Ecological Turnover and Its Impact on Neanderthal and Other Human Populations’, Trends Ecol. Evol. 22(2007): 213–22.

402

Finlayson, Neanderthals and Modern Humans.

Примерно 21 тысячу лет назад, когда мир замерзал, группа солютрейцев вошла в пещеру в самой южной части Европы, прямо напротив Африки. Они обосновались в пещере и развели огонь в дальней ее части, куда снаружи назойливыми ветрами не заметало песок дюн. Здесь им не грозили голодные гиены и волки, и отсюда они совершали набеги во внешний мир, где охотились на оленей и горных козлов, а также собирали моллюсков с побережья. Они ловили птиц, кроликов и тюленей, а еще подбирали выброшенных на берег дельфинов и семена сосен. Солютрейцы жили в пещере Горама в Гибралтаре, не осознавая, что другие люди жили здесь до них на протяжении тысячелетий. Прошло, может быть, пять тысяч лет с тех пор, как здесь жили последние неандертальцы, но новая группа людей, похоже, выбрала почти то же место, чтобы развести огонь: это было оптимальное место, откуда дым поднимался вверх и не загрязнял пещеру. Еще они охотились на тех же животных: что еще мог делать человек, как не использовать в полной мере доступные ресурсы? Если бы не различия в телосложении и орудиях, мы не смогли бы определить, были ли люди в пещере неандертальцами или предками.