Вымершие люди: почему неандертальцы погибли, а мы — выжили
Шрифт:
На людей, живших в степях Ближнего Востока, повлиял ряд растений, в том числе некоторые потомки С4-трав, которые, как мы помним из главы 3, появились миллионы лет назад. Это были дикие злаки. Жители Охало собирали их, а затем молотили собранные растения палками, чтобы зерно падало в корзины, изготовленные из растительных волокон. Как и граветтийцы, они умели плести корзины и многие другие предметы из растений, но, в отличие от них, еще и получили доступ к диким злакам. Однажды это станет мощной комбинацией.
А пока они жили так же, как многие поколения охотников-собирателей, включая неандертальцев и солютрейцев в далекой пещере Горама (см. главу 9), обитавших на богатых землях Средиземноморья. На берегах Галилейского моря они охотились на пастбищных млекопитающих, мелких млекопитающих, птиц и рептилий. Также они собирали
Таким образом, приблизившись к пику последней ледниковой эпохи 22 тысячи лет назад, по обе стороны от Средиземного моря мы обнаруживаем людей, придерживающихся образа жизни охотников-собирателей, похожего на жизнеустройство средиземноморских неандертальцев. В то же время у каждой популяции были свои особенности, отличающие их друг от друга и от неандертальцев. На западе люди жили в пещерах и оставляли в них свои рисунки, а на востоке они строили хижины; на западе они изготавливали ожерелья из оленьих зубов и морских раковин, а на востоке развивали торговые сети. Что очень важно, на востоке у них были дикие злаки, которых не было на западе.
Климат 22–14,7 тысячи лет назад был неустойчивым и постепенно становился теплее вследствие смягчения ледниковых условий. Однако только позднее 14,7 тысячи лет назад мы наблюдаем явное изменение климата в сторону потепления, которое длилось чуть менее 2 тысяч лет. В северном полушарии, вдали от тропиков, за этим последовало резкое возвращение к условиям ледникового периода 12,9–11,6 тысячи лет назад (так называемый поздний дриас) [412] . Последующий этап глобального потепления достиг своего пика 9 тысяч лет назад, и с тех пор мы больше не возвращались к ледниковым условиям.
412
Этот возврат к условиям ледникового периода известен как поздний дриас; W. J. Burroughs, Climate Change in Prehistory: The End of the Reign of Chaos (Cambridge: Cambridge University Press, 2005).
Первый из этих периодов, 22–12,8 тысячи лет назад, кульминацией которого стало глобальное потепление 14,7 тысячи лет назад, привел к появлению людей на всех континентах, кроме Антарктиды. Это все еще был мир охотников-собирателей, хотя применяемые стратегии и виды животных, на которых охотились, варьировались от региона к региону и внутри отдельных регионов в зависимости от климата. Самые серьезные перемены произошли там, где изменение климата было выражено наиболее ярко, особенно вдали от тропиков. В Европе люди распространялись на север из южных убежищ. Северо-Западная Европа была колонизирована потомками солютрейцев с юго-запада [413] . По мере того как температура повышалась, ледяной покров уменьшался, а тундра начала отступать на юге и расширяться на севере в районах, которые раньше были подо льдом. Еще некоторое время охотники, продвигавшиеся на север, могли пользоваться изобилием крупных пасущихся млекопитающих. Северный олень и лошадь были основными видами, которые формировали большие стада на некоторых участках европейских равнин, где люди организовывали общинную охоту [414] .
413
Постледниковая колонизация Европы с юго-запада была хорошо задокументирована путем отслеживания маршрутов, по которым следуют генетические маркеры. A. Torroni, et al., ‘MtDNA Analysis Reveals a Major Late Palaeolithic Population Expansion from Southwestern to Northeastern Europe’, Am. J. Hum. Genet. 62(1998): 1137–52; A. Torroni et al., ‘A Signal, from Human mtDNA, of Postglacial Recolonization in Europe’, Am. J. Hum. Genet. 69(2001): 844–52.
414
Mithen, After the Ice,
Эти охотники северо-запада Европы также принесли с собой множество традиций, складывавшихся со времен граветтийцев, до ледникового периода. Некоторое время они жили в тех же условиях, что и люди до ледникового периода в Европе. Они продолжали жить в пещерах, где процветало их искусство, но некоторые обосновались в лагерях, где строили шалаши из дерева и шкур животных. Производство статуэток, фигурок и других предметов переносного искусства также продолжилось. Помимо крупных животных, мелкая дичь, например арктические беляки, добывалась для еды и меха и была частью торговли на дальние расстояния. Сходство в поведении доледниковых и послеледниковых охотников показывает, что традиции, сформированные у граветтийцев, не были утрачены и существовали среди людей в южных убежищах.
Несмотря на скудные доказательства вроде тех, что были найдены в Западной Европе, мы можем сказать, что такие изменения происходили по всей Евразии. В Южном Китае люди охотились на слонов, тапиров, оленей и свиней в редколесьях. Севернее, по мере того как редколесья уступали место открытым местообитаниям, охотники, носившие на себе одежду, сшитую из шкур и мехов животных, полагались на ежегодный убой лошадей и оленей. Еще дальше на север группы охотников переселились прямо в высокоарктические зоны Сибири (см. главу 6) и Берингии (см. главу 9), где их подспорьем была охота на оставшихся там шерстистых мамонтов, а также на вездесущих северных оленей и других животных открытой тундры.
Мы наблюдаем схожий образ жизни, с региональными и локальными вариациями, в недавно колонизированных регионах Северной и Южной Америки. В Северной Америке культура Кловис зародилась 13,2 тысячи лет назад в период глобального потепления и получила быстрое распространение (см. главу 9). И хотя этих людей ассоциировали с охотой на крупных мамонтов, их зависимость от этих животных и то место, которое они занимали в их промысле, остаются под вопросом. Охота на мелкую дичь и сбор растений регулярно практиковались людьми Кловис, но похоже, что искусство не было частью их поведенческого репертуара. Подобные комбинации охоты и собирательства практиковались неандертальцами на протяжении большей части их существования много тысячелетий назад, однако в их случае отсутствие искусства интерпретировалось как признак биологического отставания. Но когда речь заходит о предках, такие доводы не приводятся.
Действительно, мы не можем делать заключения о потенциальных способностях людей, руководствуясь наличием или отсутствием искусства в разных культурах. Но такие суждения одинаково необъективны при изучении как неандертальцев, так и предков. Чтобы понять природу искусства, очевидно, мы должны выйти за рамки биологических сравнений, поскольку ясно, что рисовать могли не все предки. В то время как одни люди создавали удивительные рисунки в таких пещерах, как Ласко (Франция) и Альтамира (Испания), и даже спустя много лет после этого, другие люди в других частях света, похоже, не чувствовали необходимости делать то же самое. А потом те, кто так искусно рисовал, судя по всему, исчезли, поскольку глобальное потепление изменило ландшафты Западной Европы. Исчезли животные тундры, а вместе с ними и их изображения на стенах пещер. Искусство было утрачено.
Вскоре после этого к югу от территорий культуры Кловис люди обосновались в дождевых лесах Амазонии и стали рисовать в пещерах. Со временем они привыкли к смешанному хозяйствованию, которое опиралось на сильные стороны дождевых лесов. Эти люди ловили рыбу в реках Амазонии и собирали орехи, коренья и клубни во внутренних районах. На крайнем юге обитатели открытой всем ветрам Огненной Земли оставались охотниками, которых однажды опишет молодой Чарльз Дарвин. На лугах пун Перуанского нагорья другие люди стали специализированными охотниками на викуний, в то время как на богатом побережье Тихого океана то, что было сезонной смешанной стратегией использования побережья и предгорий, превратилось в полностью рыболовецкое хозяйство. Эти люди построили временные деревни на береговой линии и передвигались между ними вверх и вниз вслед за косяками рыбы.