Вынос дела
Шрифт:
Значит, так. Некто отравил на вечеринке абсолютно безвредного Ваньку Клюкина. Зачем было делать это прилюдно? Потом погибает Зоя Лазарева… Нет, сначала подрывают машину Харитонова, затем таинственный рыжеволосый мужчина убивает шофера Володю и присваивает себе красный мешочек с чем-то ценным, и только потом сбивают Зою, а вечером стреляют в Никиту… Почему? Как связана смерть Олега Андреевича с гибелью Ваньки? Отчего и Зоя, и Никита утверждали, будто его убрали по ошибке? Кого тогда хотели уничтожить? Харитонова? И что лежало в алом мешочке? Небось камни или
Тут неожиданная мысль пришла в голову, и я слезла с кровати.
Дом спал. Из-под дверей не пробивались полоски света. Даже многочисленные собаки ни разу не гавкнули, когда я босиком прокралась в кабинет. Руки начали нажимать на паркетины. Ну где этот тайник! Наконец ниша нашлась, но она была абсолютно пуста.
Я тупо смотрела в дверку. Где же кольца, цепочка, браслет и колье из сапфиров?
Утром Ольга попросила холодного молока.
– Что случилось? – удивилась я.
– У нее на языке прыщ вскочил, – хихикнул Кеша, – на самом кончике, наверное, раздваиваться начинает…
Зайка тяжело вздохнула.
– Не поверит ведь никто, такая совсем маленькая штучка, а говорить и есть больно.
Кешка уткнулся носом в чашку. Жена подозрительно глянула на него и спросила:
– Смеешься?
– Что ты, малыш, – отозвался сын, старательно пряча ухмылку, – очень тебя жалко!
Зайка с сомнением посмотрела на мужа и промолчала.
– Чего вы такие грустные? – завопила Маня, влетая в столовую.
– У Ольги язык болит, – пояснила я, – прыщ вскочил.
– А, ерунда, – отмахнулась Машка и велела: – А ну высуни.
Невестка покорно разинула рот.
– Конечно, я не врач, – вынесла вердикт Маня, – но подобное явление встречается у приматов. Людская разновидность называется просто – типун. Ну поговорка такая еще есть – типун тебе на язык!
Зайка отставила в сторону стакан и глянула на меня.
– Что же теперь делать? Говорить больно, а через три часа эфир.
– Не знаю, – с сожалением ответила Маня.
– Обезьян как лечат? – поинтересовался Кеша.
Маруся нахмурилась.
– Полощут больной орган марганцовкой, смазывают люголем, ну еще не дают кислого или острого в пищу.
– Поняла? – повернулся сын к Ольге.
– Ты намекаешь на то, что я похожа на мартышку? – оскорбилась Зайка.
– Ну, положим, языки у вас одинаковые, пойди и сунь в марганцовку.
– Ах, я шимпанзе! – обозлилась Ольга. – Ну спасибо за комплимент.
– Ты больше смахиваешь на зеленую макаку, – сообщила Маня, – шимпанзе крупное животное.
Зайка вскочила и кинулась к двери. На пороге она остановилась и грозно заявила, тыча в меня пальцем:
– Дети все пошли в маменьку…
– При чем тут я?
– А кто вчера ночью сказал: «Типун тебе на язык?» – зашипела Зайка. – Кто пожелал мне дурацкую болячку? Ты, Дарья. Из-за тебя теперь страдаю.
И она выскочила в коридор, столкнувшись с Таней.
– Ольга заболела? – поинтересовалась хозяйка, накладывая в тарелку творог.
Маша захихикала, и тут зазвонил телефон. Таня включила мобильник:
– Да.
Слышно
– Ладно, – ответила Иванова, – успеешь к двенадцати?
Собеседник продолжал бормотать.
– И звини, Артем, – прервала его женщина, – давай в час в «Доске».
И она преспокойненько начала есть. Я еле-еле дождалась конца завтрака и ринулась в спальню одеваться.
Значит, доктор обманул меня! Их связывают особые взаимоотношения. Навряд ли у Татьяны есть еще один приятель с таким именем. Поеду-ка на их «стрелку» да попробую подслушать, о чем голубки будут трепаться.
Скорей всего, Артем и есть таинственный Жок, а во время вечеринки пытались отравить Харитонова. Бедный Ванька схватил чужой бокал. Наверное, Олег Андреевич мешал любовникам, за что и получил тротил в багажник, или куда там засовывают взрывчатку… То-то милая Танюша совершенно не горюет. Боже, да она убийца!
От неожиданной мысли у меня просто затряслись руки. Ну конечно, это все объясняет. Осталось только собрать доказательства. Перед тем как уехать из дома, я позвонила в больницу и с радостью узнала, что Никита жив. Правда, не все новости были утешительны. Врач сказал, что он проведет в реанимации не один день и ближайшие две недели не сможет разговаривать.
«Доской» люди моего поколения называют кафе на Старом Арбате. Когда-то там располагался шахматный клуб, потом открыли небольшой буфетик, где подавали мороженое, коктейль «Вечерние огни» и блинчики со взбитыми сливками. Стоило все недорого, по вечерам играл оркестрик, и зал заполняли полунищие студенты. Кто побогаче, ходил в «Космос», «Московское» и «Север». Мы же, живущие на стипендию, толкались в «Доске».
Ровно без десяти час загнала «Вольво» в переулок, натянула на голову кудлатый темно-каштановый парик, нацепила очки, ярко-ярко намазала губы и осталась довольна собой.
В «Доске» царил полумрак. Кафе расположено в подвале, дневной свет не проникает в него никогда. Мы еще и за это любили данное место. Даже в ясный солнечный полдень у посетителей «Доски» создается полное впечатление интимного вечера.
Подвальчик оказался почти полон. Он не сильно изменился за те годы, что я не бывала здесь. Только пластиковые столы поменяли на дубовые, а вместо стульев поставили лавки. Но верхнего освещения по-прежнему нет, лишь на столиках мерцают небольшие лампочки под абажурами. Лица присутствующих тонут в тени. Мне это было на руку, и я, пробившись сквозь толпу к стойке, заказала кофе и булочку.
Таня с Артемом сидели в самом углу, у стены, почти вплотную друг к другу. Слева за соседним столом было свободное место. Я пристроилась на неудобной лавке и вся обратилась в слух.
– Говорю же, – сердито цедила Таня, – никого не посылала, Никиту Павлова знаю, вместе учились, а про жену его первый раз слышу, да и с ним не поддерживала отношений. Тебя обманули. Она на машине приезжала?
Артем кивнул.
– Номер записал?
– Нет.
– Что за марка?
Психиатр хмыкнул: