Вынос дела

Донцова Дарья

– Даша, – ответила я и села за столик.

В ту же секунду Мохаммед подскочил и забрал у меня чашечку с растворимым кофе.

– Эй, эй, – сказала я, – заплатила за него, между прочим.

Но подросток подмигнул и поднес к губам указательный палец.

Я укусила шаурму. Конечно, готовили ее в ужасающе антисанитарных условиях, но как вкусно! Должно быть, особую прелесть придают кушанью холерный вибрион и кишечная палочка.

Значит, психиатр Артем вовсе не любовник Татьяны, а ее зять, муж сестры Сони. Сама же Соня провернула хитрое дельце с подменой Костиной. Ох, не верится мне что-то, будто милейшая Татьяна здесь ни при чем. Интересно, знал ли Харитонов, что Валентина жива,

и зачем вообще понадобилось затевать всю эту невероятную историю? Конечно, можно предположить, будто Танечка просто по-родственному навестила милого Тему, но, сдается, она полностью в курсе дела… И зачем это ей понадобилось устраивать маскарад по случаю годовщины получения диплома? Конечно, мы все идиоты, что не вспомнили настоящую дату… Впрочем, может, она сама перепутала? И кто, в конце концов, убил Ваньку и Зою, кто стрелял в Никиту? Нет, какая я свинья, так и не позвонила в больницу. И еще – откуда у Тани деньги? Олег Андреевич скончался, а она ведет прежний образ жизни, не стесняясь в расходах! Почему рыжеволосый мужчина убил шофера и забрал красный мешочек? И кто таинственный Жок?!

Да, как говорит Маня, «сейчас снесет башню». Нет, следует разбираться постепенно. Сначала нужно выяснить все про таинственного Жока и утереть тем самым нос Дегтяреву с Крахмальниковым, потом… А вдруг все эти дела непостижимым образом связаны между собой? От такой неожиданной мысли я чуть не проглотила измазанную кетчупом салфетку. Но тут моего носа достиг изумительный аромат свежесваренного кофе. Хитро улыбаясь, Мохаммед поставил на грязноватый столик чашечку. Я отхлебнула и закатила глаза.

– Восторг!

– Специально для вас старался, – раздался голос из-за моего плеча.

Я повернула голову. Полный, довольно молодой мужчина в заляпанном белом фартуке покачивался на пятках, сияя такой же приветливой, как у Мохаммеда, улыбкой. Только зубы сверкали не белым, а золотым блеском.

– Сынишка говорит, первый раз такая приятная посетительница попалась, – сказал чеченец и сунул в рот красиво изогнутую трубку.

Я уставилась во все глаза на курительный прибор, потом попросила:

– Можно взглянуть поближе на вашу трубку?

– Пожалуйста, – ответил хозяин, – у меня их несколько, но это самая дорогая и любимая, фирмы «Петерсон».

Я молча глядела на кусок вишневого дерева. Чубук от головки отделяло довольно широкое серебряное кольцо, по нему шла надпись латинскими буквами: «Peterson». Так вот что нашла в траве Муля!

– Она разбирается?

– Конечно, – без тени удивления ответил чеченец, – развинчивается и чистится. Пару раз я это колечко терял…

Поблагодарив милых хозяев, я поехала домой. И с чего это решила, будто они чеченцы? Впрочем, сейчас москвичи любого смуглого, черноглазого и черноволосого мигом записывают в чеченцев. В холле стояли Кеша и Маруся.

– Ты купила для Черри «Фролик»? – поинтересовался брат.

Наши собаки особо не привередничают в еде, исповедуя принцип: дайте побольше. Впрочем, как ни странно, самый прожорливый из них – маленький Хучик. Мопс может, не поморщившись, съесть целую курицу, а потом будет глядеть на вас голодными глазами. Банди обожает блинчики, Снап без ума от говяжьей печенки, Жюли охотно уничтожает геркулесовую кашу… Но если любимые блюда не появляются в мисках, наша свора безропотно соглашается на сухой корм. Все, но только не пуделиха Черри. Покормить ее – головная боль. Мясо, рыбу, яйца, кашу и овощи она не ест, от сосисок отворачивается, суп и макароны даже не следует предлагать. Лучше всего идет сыр, но опять же не всякий, а, к примеру, «Маасдам» или «Радамер». «Гауду» и «Эдам» пудель на дух не выносит. Вопрос с сухим кормом для нее самый больной. Мы перепробовали

все – «Педигри-Пал», «Чаппи», «Рояль Канин» – в виде гранул и консервов, но толку чуть. Ничего из предложенного она не ела и есть не собиралась. Но однажды Ольге попался на глаза подозрительно дешевый, красивый пакет с надписью «Фролик».

– Если она дорогие не жрет, то к этому даже и не приблизится, – вздохнула Зайка.

– Давай попробуем, – предложила Маня.

м, как всегда, оказалась права. Умильно виляя хвостом и чавкая от восторга, Черри смела полную миску коричневых кругляшков и принялась повизгивать, требуя добавки. С тех пор основная задача притащить пакеты. Как правило, мы закупаем корма сразу на месяц, но в апреле у Черри разыгрался аппетит, и она ела в два раза больше обычного.

– Купила, – ответила Маня и добавила: – Сдача лежит на зеркале.

– Возьми себе на школу, – разрешил Аркадий, – потратишь в буфете.

– Дай деньги вечером, – потребовала сестра.

– Бери сейчас, вот же они лежат, – удивился брат.

– Нет, лучше вечером, – стояла на своем Маня.

– Что за чушь, – начал вскипать Кеша, – протяни руку и возьми.

– Я привыкла получать деньги на расходы ближе к ночи, – не сдавалась Маруся.

– Да какая разница?

– Большая.

– Какая?

– Большая!!!

– Какая?

– Отвяжись, – завопила Маня, – люблю класть деньги в кошелек в пол-одиннадцатого!

– А я, – раздельно произнес Кеша, – привык в это время укладываться спать, и мне не нравится, когда ты влетаешь с криком в мою спальню!

– Не собираюсь из-за тебя менять привычки, – продолжала вопить Маня, – мне всю жизнь дают деньги после десяти вечера, и сегодняшний не будет исключением!

– Дура!

– Сам дурак!

– Кеша, – поспешила я вмешаться в конструктивную беседу, – уступи ребенку, ну что ты как маленький!

– Действительно, – добавила Маня, – и чего уперся рогом? Возьму в пол-одиннадцатого!

– Хороша малышка, – кипел брат, – да ей замуж скоро! Впрочем, ни один муж это сокровище не вынесет! Упрямая, вздорная и глупая!

– Зато учусь на пятерки, – отрезала Маня, – а ты двоечник был и маму с Наташей до обморока доводил.

И это святая правда. Я сдуру отдала его в школу слишком рано. До семи не хватало ровно месяца, а в классе на соседних партах сидели восьмилетки. К тому же Кеша был невероятно подвижным ребенком, и, пока все остальные смирно писали «жи» и «ши», мой елозил по столу и задавал дурацкие вопросы. Да еще первая учительница досталась нам строгая, если не сказать жестокая. Возраст у Евдокии Терентьевны подкатывал к семидесяти, шум и крик ее раздражали, а особенно не любила она непоседливых мальчиков. Вообще в наших школах, по моим наблюдениям, педагогам больше всего нравятся больные девочки. Сидят тихо, бегать на переменах у них нет сил, а вопросы не задают от полной апатичности; часто болеют, и тогда в классе значительно меньше учеников. Ну сами посудите, есть разница – сорок детей беснуются на уроке или тридцать! По мне, так и то, и то слишком много, вузовские преподаватели привыкли к маленьким группам, но школьные учителя не слишком избалованы и всегда рады эпидемии гриппа, свинки или кори…

5 сентября в дневнике моего первоклассника появилась первая запись – «Отвратительно вел себя на уроке чтения, смеялся и хрюкал». К Новому году основной документ школьника оказался исписан вдоль и поперек, а в клеточках плотно толкались двойки вперемешку с колами.

Как раз перед самыми зимними каникулами мое сокровище пришло из школы страшно гордое. Зашвырнув в угол испачканный ранец и поцеловавшись с кошкой Маркизой, Кеша радостно произнес, вбегая на кухню:

– Знаете, я кто? Детил!